Логотип StingRay

Социальные сети
FacebookInstagramRSSTwitterYouTubeВ контактеОдноклассники
FacebookInstagramRSSTwitterYouTubeВ контактеОдноклассники
Силуэт человека

Как под каждым ей листком был готов и стол, и дом

«Как под каждым ей листком
Был готов и стол, и дом».


Выращивать мох на стене маленького, даже слишком маленького, по современным меркам, дома; непременно иметь камин и огромное окно в пол… Подобными неотступными желаниями прорываются в настоящую жизнь переживания детства. Тогда, пару десятков лет назад, мы строили шалаши из тряпья и непременно в дождь собирались под протекающим пологом, чтобы наблюдать сквозь щели хрупкого убежища за окружающим миром. Реки воды текли под старой гнилой лавкой, за шиворотом обжигало ледяными каплями, стекающими по ветхому забору. Кучка детей сидела, поджав ноги, на тонкой деревяшке скамьи и слушала тишину, рождаемую плотной завесой дождя. Мне не известно, что творилось в головах друзей в те моменты, но чем сильнее хлестал дождь, тем ближе ко мне подкрадывалось предчувствие грандиозного. Оно захватывало дух, терзало тело мелкой дрожью и щекотало воображение. Оно шептало: «Смотри, как тонка грань между внешним и внутренним, вытяни руку, коснись изменчивой и вечной стихии и станешь частью её, или сиди и слушай, как весь мир вокруг отдаётся на её милость. Как тонка грань, и как её достаточно, чтобы, не теряя связи с тем величием, быть защищённой». Условное убежище из ветхого полотна рождало внутри ощущение противопоставления внутреннего тёплого пространства быта и внешних сил. Мне грезилось, что, закрыв глаза и затаив дыхание, я касаюсь щекой филигранной ограды, за которой неизреченная тайна. Она так прекрасна, непостижима и уютна отсюда. Но выйди к ней навстречу – её мощь поглотит тебя, и все мысли будут только о том, как защитить своё хрупкое тело от её яростного проявления свободы.

Мамы решительно не хотели понимать желания своих чад сидеть в холодную погоду под покровом сомнительного укрытия. Но стены реальных домов не рождали этих чувств. Защищая от непогоды и врага, «моя крепость» становилась тюрьмой для слабой, несамостоятельной мысли. Избыточность конструкций, непомерное количество вещей и невыносимая лёгкость бытия оглушали. В доме всё легко забывалось.

В свои одиннадцать я узнала, что не люблю море. После суровой красоты седых островерхих великанов, которыми я была окружена с детства, ровная гладь воды на горизонте вызывала скуку. Но первую дорогу к нему я не забуду никогда. Помню, было очень тесно, суетно и душно. Дети дрались за игрушки, родители чем-то пытались их накормить. Выехали довольно поздно, и скоро уже вечер убаюкивал шумных людей. Солнце, уходящее за горизонт, увело с собой дневную жару. Остывающие головы пассажиров отяжелели и мерно покачивались в такт движению. В тёмном автобусе, среди тишины спящих, блуждающий сонный взгляд зацепился за колючие огни проплывающих городов. Быть может, будучи совсем домашним ребёнком, я тяготилась любых путешествий, и меня магнитом тянуло в сторону очеловеченного мира. Там, далеко, в тёплых чревах своих обителей спали мирным сном тысячи людей, а я в холодном внешнем мире проплывала мимо, касаясь их мыслями. Тонкая грань из нескольких сантиметров железа и стекла позволяла снова родиться щекочущей навязчивой мысли: «Они есть, от них пахнет свежим хлебом и бессмертником. Они, чужие, так близки мне сейчас, они ближе тех спящих за спиной и желаннее матери, что сидит рядом». Наверняка кто-то из них пил вечерний чай, читал газеты, укладывал детей спать. Их мысли, крепко связанные повседневными заботами, не покидали домов. И уж точно, никто из них не знал, что где-то далеко, пролетая на большой скорости, о них думает единственный неспящий в автобусе ребёнок и дрожит от переполняющих его чувств, которым и названия нет. Посади меня в тот момент за стол к тем далёким, и я бы наверняка не смогла удержать то хрупкое ощущение близости. Да и сейчас бы не сумела. О, как слабо сознание, оно нуждается в спасительном отчуждении.

А сейчас, спустя много лет, во мраке ночи, когда глаза не мешают своей навязчивой очевидностью, я прошу остановить машину на краю поля, что заканчивается обрывом. За спиной уютное творение человеческих рук из металла мягко светит тёплым светом, в трёх шагах впереди – чернота бесконечного обрыва, огни города, кривое русло Терека, одинокий дом на окраине горного посёлка, холодное утро, встающее над туманным городом, стальной свет далёких звезд, и обжигающий огонь звёзд близких, и утешающее прикосновение Отца. Но дальше трёх шагов мои близорукие глаза не видят, и так отрадно. Мне кажется, что если изо всех сил глубоко вдохнуть, можно вобрать в себя весь мир, познать самую мелкую его часть и коснуться каждого создания. Воздух, поразительно тёплый для глубокой горной ночи, снова напоминает дом.

Стены, заросшие мхом, камин и окно в пол – слишком несмело для живучей жажды домостроительства в космических масштабах. Сердце желает крышу из крон деревьев, послушно сомкнувшихся над головой. Стволы их – колоны, украшенные желобками коры. Они с радостью поддержат спину уставшего и послужат добротным гардеробом. Ковёр из нежнейшей листвы мягко стелется под ногами яркой осенней мозаикой и ласково обнимает каждый шаг. Ноге тут не споткнуться о случайный камень или корягу – у всего есть своё идеальное место. Здесь, на грани вечерних сумерек, тебе всегда найдётся убежище, тёплая печь, маленький стол со щедрыми дарами, лёгкая перина. Призрачные каменные стены плавно растворяются и оседают туманом в низинах ночного луга. Три квадратных метра нагретого, сухого пространства, а вокруг – прохлада тёмного мира. Чуть вытяни ногу из-под одеяла – и коснёшься свежей травы, омытой росой. Справа доносится запах сгорающих поленьев, из-под перины – аромат земли. Ты видишь чёрные силуэты спящего леса и лунный диск, проливающий молочный свет на луга. Тропинка в полуметре от тебя приглашает пройтись в сторону тёмной чащи и взглянуть на её тайны, что веками копились, без возможности разрешиться во взгляде Человеческом. А завтра твоим домом станет пещера с маленьким старинным радио, невесть от чего питающимся, но так хрипло и сладко поющим. Здесь не нужна тёплая одежда и обувь, потому что всё тебе служит верой и правдой, подобно слуге, счастливому трудиться во славу своего доброго и милосердного господина. Так естественно, не теряя своего величия, бушующая и неистовая природа, которую некому было смирить, умаляется до уютного и знакомого дома.

Так, что

Если я заболею,
К врачам обращаться не стану,
Обращаюсь к друзьям
(Не сочтите, что это в бреду):
Постелите мне степь,
Занавесьте мне окна туманом,
В изголовье поставьте
Ночную звезду.

Jacek Yerka – “Nielegalny wyrób światła”
Jacek Yerka – “Nielegalny wyrób światła”

Jacek Yerka – “Sen nocy letniej”
Jacek Yerka – “Sen nocy letniej”

Добавьте свой комментарий или войдите, чтобы подписаться/отписаться.
OpenId
Предпросмотр
Улыбка Подмигивание Дразнит Оскал Смех Огорчение Сильное огорчение Шок Сумасшествие Равнодушие Молчание Крутизна Злость Бешенство Смущение Сожаление Влюблённость Ангел Демон Задумчивость Рука-лицо Не могу смотреть Жирный Курсив Подчёркивание Зачёркивание Размер шрифта Гиперссылка Цитата
Загрузка…