Логотип StingRay

Социальные сети
FacebookInstagramRSSTwitterYouTubeВ контактеОдноклассники
FacebookInstagramRSSTwitterYouTubeВ контактеОдноклассники
Силуэт человека

Сотворение рая

Действующие лица

Экипаж ПРК «Викинг»
Бортовой компьютер Евклид, E-44
Капитан корабля Иван Соколов
Старший помощник капитана Заурбек Талды-Курганов
Первый пилот Майк Долтон
Второй пилот Боб Диксон
Корабельный врач Пауль Кранкман
Планетолог Стефан Каховский
Командир отряда поддержки лейтенант Креш + шестеро его десантников
Бортинженер Отто фон Глюкберг
Специалист по внеземным цивилизациям Тед Стокс
Экипаж ТКК «Неотвратимое возмездие»
Навигатор Младший Инквизитор Хрр Шмяк
Техперсонал Подмастерья Фрр Бах и Шшшш Блямц
Старший артиллерист Мастер-Палач Жжжж Хруп
Экипаж РТ «Весёлый утопленник»
Капитан Джо «Тугоух»
Бортинженер Педро «Мастер-ломастер»
Пилот Чен «Косоглазый»
Юнга Рикардо «Сосунок»

Глава 1. Прибытие

Пространство звёздной системы U4402.


Тёмно-голубой шарик планеты, покрытый грязно-серой плесенью облачного покрова, медленно вращался вокруг тусклой звезды, которая давала большую часть излучения в инфракрасной области спектра. По каталогу Альянса Свободных Миров эта планета не имела названия. У неё был только кодовый номер – U44028-2248. Этот код означал, что данная планета с инвентарным номером 44028 была открыта ещё в 2248 году, но до сих пор не исследована. Однако долго такое положение сохраняться не могло. Дело в том, что в последнее время Альянс испытывал нехватку пространства, пригодного для жизни. Все его 26 обитаемых миров были населены до предела, и для предотвращения грядущей демографической катастрофы необходимо было срочно найти новую планету, пригодную для размещения на ней колонистов, бегущих с переполненных людьми планет.

И вот спокойствие этой звёздной системы было нарушено бесцеремонным вторжением извне. В одной из точек на окраине системы, за орбитой самой дальней от светила планеты пространство неожиданно исказилось, втянувшись внутрь самого себя и образовав тоннель, который больше всего напоминал горлышко бутылки Клейна. Нерешительно поколебавшись, пространство резко выпрямилось, выбросив вперёд кольцеобразную вспышку ослепительного света и крупный объект тёмного цвета со слабым металлическим блеском, в котором всякий нормальный житель Альянса сразу признал бы космический корабль.




ПРК «Викинг», отсек бортового компьютера.


Пилотируемый разведывательный корабль (ПРК) «Викинг» успешно вышел из локального пространства-времени во вселенское. До прибытия к конечной точке полёта – пятой планете звёздной системы U4402 оставалось не более недели полёта в обычном пространстве. Вообще-то «Викинг» не совсем заслуженно назывался пилотируемым кораблём – во время полётов в локальном пространстве-времени корабль управлялся бортовым компьютером, люди же находились в специальных капсулах, погружённые в физиологически сбалансированный криогенно-гипнотический анабиоз или, как ещё его называли сами астронавты, – состояние «живой труп».

Сразу после выхода в обычное пространство бортовой компьютер приступил к самодиагностике и тестированию систем корабля. На ПРК «Викинг», как и на все современные среднетоннажные корабли проекта Ch12/44 был установлен достаточно мощный и современный компьютер со сверхпроводящим процессорным блоком и массивом памяти на субмолекулярных нанотрубках. Как и полагается такому сложному и многофункциональному устройству, этот компьютер достаточно часто «зависал» и постоянно «глючил», поэтому начатое им самотестирование не было пустой мерой предосторожности. Кроме того, нужно было протестировать и все другие компьютеры корабля – навигационный, медицинский, лабораторный и так далее.

Компьютер «Викинга» считал себя полноценным членом экипажа, а потому имел собственное имя. Астронавты в зависимости от настроения звали его либо E-44, либо Евклидом, либо «Эй, ты, тупая консервная банка!» Другие же компьютеры при обращении к нему предпочитали более короткое и лучше запоминающееся имя 0xA34F287ECC21FF1D.

По результатам тестирования Евклид решил, что он сам благополучно перенёс полёт и нормально функционирует, корабль также исправен. Однако при переходе в нормальное пространство они потеряли 0,00000001% массы корабля, которая, видимо, не перешла в нормальное состояние, а так и осталась в локальном пространстве. По результатам более подробного тестирования Евклид выяснил, что потерянное вещество представляло собой 2 миллиметра задней кромки выхлопных дюз кормовых разгонных двигателей. Видимо, портал захлопнулся на доли секунды раньше положенного момента времени. Вот что бывает, когда экономишь энергию! Евклид понимал, что капитан будет ругаться, когда выйдет из анабиоза, но он лишь выполнял его прямой приказ – сберечь столько энергии и топлива, сколько возможно, если не подвергать экипаж повышенной опасности. Энергия ещё пригодится на обратный путь и исследования в этой системе. И, кроме того, капитан всегда ругается, когда выходит из анабиоза. Его можно понять: ведь у него не было возможности ругаться последние две недели по локальному времени, поскольку он всё это время был «живым трупом».

«А ведь пора будить экипаж!» – спохватился Евклид. И отдал соответствующий приказ медицинскому компьютеру корабля. «Ошибка 0x55CC, – ответил медицинский компьютер. – Недопустимая команда!» Евклид запросил из блока памяти только что отданную команду. Ну вот, он так и думал. Там значилось: «приказываю буРить людей» вместо «приказываю будить людей». Как хорошо, что медицинский компьютер счёл эту команду недопустимой! И почему компьютеры не умеют ругаться, так и хотелось сказать: «Чёрт бы побрал эти электромагнитные наводки в нанотрубках памяти!» И Евклид огорчённо отрешился от окружающего мира, снова приступив к самотестированию.




ПРК «Викинг», медицинский отсек.


Первый пилот «Викинга» Майк Долтон по кличке Тормоз медленно выходил из анабиоза. Постепенно блеклое пятно серого света, которое он видел перед собой, расширилось до всего поля зрения, приобрело цвет и превратилось в потолок медицинского отсека. Майк лежал в открытом персональном анабиозном отсеке, который из-за размеров и формы называли «гробом». Он чувствовал, что до его слуха доносится какой-то раздражающий звук, который, казалось, становился всё громче. «Сигнал тревоги!» – догадался Майк, похвалил себя за сообразительность, выбрался из «гроба» и неуклюже поскальзываясь в лужах физиологической жидкости, ручьями стекавшей с него, нагишом рванул в рубку управления.

На ходу Майк пытался соображать, однако мысли пока шевелились с трудом, и из-за этого он едва не проскочил мимо развилки коридора. «Так, – думал он, – меня разбудил медицинский компьютер, но остальных он будить не стал. Видимо, он получил сигнал тревоги от навигационного компьютера. Но чем же тогда занимается сейчас главный бортовой компьютер? Как там его? А, Евклид этот хренов! Ведь это он отвечает за безопасность корабля!»




ПРК «Викинг», рубка управления.


Совершив двухсотметровый забег по главной палубе, пилот, наконец, добрался до рубки управления. Плюхнувшись в амортизирующее кресло, он первым делом убедился, что аппаратура субпространственной связи отключена. Ему вовсе не улыбалось предстать перед диспетчером или командующим сектором в таком виде. К счастью, столик голографического проектора был пуст, а сканирующие 3D-видеокамеры отвёрнуты от него. Ну что ж, по крайней мере, сигнал тревоги объясняется не внешним радиовызовом. Так, что тут у нас? Он быстро пробежался взглядом по экранам и ничего не понял. Тогда Майк посмотрел на экран сводного статуса полёта. И обнаружил там мигающую красную надпись «ВНИМАНИЕ! ОПАСНОСТЬ СТОЛКНОВЕНИЯ!» и трёхмерную модель кувыркающейся каменной глыбы под ней. А что же главный бортовой компьютер? На экране его статуса светилась надпись «Идёт самотестирование. Выполнено: 0%. Приблизительное время выполнения: секунд». Чёрт, эта тупая консервная банка опять «зависла»! Но на перезагрузку уже нет времени! Придётся переходить на ручное управление.

– Ручное управление! – скомандовал Майк.

– Команда «рунное управление» успешно выполнена, – откликнулся навигационный компьютер. – Можете вычерчивать свои руны.

– Ручное управление! – попробовал Майк ещё раз.

Перед ним выдвинулась небольшая панель, выкрашенная жёлто-чёрными полосками, с большой красной кнопкой, закрытой стеклянной крышкой.

– Команда «ручное угробление» успешно выполнена, – невозмутимо доложил компьютер. – Подготовка к самоуничтожению завершена. Когда будете готовы, сорвите пломбу, откройте защитную крышку и нажмите красную кнопку до фиксации.

«Сумасшедший дом! – подумал пилот. – Ещё и система распознавания речи «глючит»!» – Он оттолкнул в сторону пульт с кнопкой самоликвидации корабля, и тот бесшумно убрался в нишу, из которой перед этим вылез. Затем выдвинул небольшую клавиатуру и застучал по клавишам. «Ручное управление», – набрал он на клавиатуре и нажал кнопку подтверждения команды.

– Ручное управление несовместимо с рунным, – бодро прокомментировал навигационный компьютер. – Введённая команда проигнорирована.

– О, господи, – закатил глаза Майк, – какой дебил это проектировал?! «Отключить рунное управление, – выстучал он на клавиатуре. – Активировать ручное управление».

Панель перед ним трансформировалась: вперёд выдвинулся массивный штурвал, экраны, полукольцом охватывающие стены рубки заполнились звёздами, на экране переднего обзора возник огромный астероид – он быстро приближался.

– Две команды успешно выполнены, – отозвался навигационный компьютер. – Вывести подробный отчёт?

– Нет!!! – рявкнул Майк, одновременно до отказа выжимая рукоятки тяги правых разгонных двигателей и наклоняя штурвал.

– Приступаю к выводу подробного отчёта… – монотонно продолжал компьютер. – Вывод отчёта невозможен, так как главный бортовой компьютер не отвечает. Приступаю к выводу подробного отчёта… Вывод отчёта невозможен, так как главный бортовой компьютер не отвечает. Приступаю к выводу подробного отчёта… Вывод отчёта невозможен, так как главный бортовой компьютер не отвечает… – речь компьютера постепенно ускорялась. В такт с ней начал тускнеть свет в рубке, кроме того, начали моргать все экраны и индикаторы. Даже сигнал тревоги теперь звучал прерывисто. Скорчившись в пилотском кресле посреди всего этого хаоса, Майк мёртвой хваткой вцепился в штурвал. У него начинало темнеть в глазах от перегрузок, а может просто свет окончательно отрубался.




ПРК «Викинг», медицинский отсек.


Когда Майк пришёл в себя, он лежал на кушетке в медицинском отсеке под биосканером, а над ним склонился корабельный врач – доктор фон Кранкман – и, насвистывая себе под нос похоронный марш, с задумчивым видом тыкал в него щупом биосканера, изредка поглядывая на его дисплей. Откуда-то издалека доносился отборный мат – видимо, командир – капитан Галактического Флота Альянса Свободных Миров (ГФАСМа) Иван Соколов – недавно вышел из анабиоза и спешил поделиться с миром всем новым, что он узнал за эти две недели. А, может быть, навёрстывал упущенное.

Заметив, что пилот пришёл в себя, доктор Кранкман удовлетворённо кивнул и сказал укоризненно:

– Что ж Вы, батенька, технику безопасности нарушаете? После выхода из криогенно-гипнотического анабиоза полагается два часа полного покоя. А Вы, судя по записям камерам слежения, сразу же бросились в рубку, да ещё двигатели запустили, перегрузку дали. Вы ведь так и угробиться могли, а меня бы потом из-за Вас премии лишили.

– Так ведь… – вскинулся Майк.

– Лежите, лежите. Вам пока нельзя вставать. А также волноваться и разговаривать.

– Но я…

– И никаких оправданий. Это вы командиру объяснять будете, зачем потратили 500 граммов параматериального топлива. Кстати, вот и он идёт, – доктор кивнул в сторону приближающегося источника брани.

– О, нет!




ПРК «Викинг», кают-компания.


Спустя два дня после выхода из локального пространства «Викинг» благополучно достиг цели путешествия – планеты U44028-2248 – и вышел на её геостационарную экваториальную орбиту с возмутительно большой, по мнению навигационного компьютера, погрешностью в двенадцать миллиметров. Корабль сразу же ощетинился антеннами, датчиками, сенсорами, камерами и прочими приборами и начал пристально изучать планету. По результатам этих наблюдений он сформировал отчёт и направил его лично капитану. Естественно, тот ничего в нём не понял и передал отчёт корабельному специалисту-планетологу, чтобы тот в научно-популярной форме сделал доклад для экипажа. После этого капитан собрал весь экипаж, включая вахтенного пилота, в кают-компании, чтобы обсудить задачи экспедиции и выработать план её проведения. Сам капитан, однако, был в этот день слишком занят поиском сбежавшего из лазерной клетки питомца – венерианского двугорбого сумчатого хомячка – поэтому в кают-компании он не остался, а, тщательно изучив с лупой пол и простукав стены (хомячок маскировался не хуже хамелеона), вышел в коридор, чтобы облазить тем же манером все отсеки ПРК. Делать доклад он доверил старшему помощнику – своему старому другу по лётной академии Заурбеку Талды-Курганову. Но поскольку тот был не дурак выпить, к началу совещания он не мог нормально выговорить собственную фамилию. Поэтому доклад должен был делать следующий по званию офицер – первый пилот Майк Долтон. Однако доктор Кранкман всё ещё не выпускал его из лазарета, поэтому почётная должность докладчика переходила ко второму пилоту Бобу Диксону. Узнав об этом, толстый Боб даже выплюнул себе на брюки полупережёванный кусок гамбургера. Он поднялся, возмущённо отряхиваясь, и заявил, что понятия не имеет о цели экспедиции и потому докладчиком быть не может.

Спустя полчаса горячих дебатов, в ходе которых члены экипажа спихивали почётную роль докладчика друг на друга, решение наконец-то было найдено. Экипаж решил заслушать голосовую запись речи капитана, записанную компьютером по его команде, когда тот готовился прошлой ночью к выступлению. Памятуя об известной особенности речей капитана, экипаж попросил компьютер установить фильтр на всю ненормативную лексику, начиная со второй категории ненормативности. В результате они услышали примерно следующее:

«… [кашель, шаги, неразборчивая речь, удар, звук падения тяжёлого предмета, звон стекла][вырезано цензурой][звук наливаемой в стакан воды, бульканье, как будто воду выпили]… Клара у Карла уклара… тьфу ты [вырезано цензурой]… Шла Саша по соссе… да что за [вырезано цензурой]…Итак, всё началось год назад, когда какой-то [вырезано цензурой] «шишке» из [вырезано цензурой] Центрального Управления Колониями Альянса (сокращённо ЦУКА, но я бы им одну букву подправил) пришло в голову обследовать эту [вырезано цензурой] планету, так как она показалась ему наиболее перспективной базой для размещения этих [вырезано цензурой] колонистов, которые, как известно, плодятся намного быстрее кроликов. Кроме того, на этой планете ранее исследовательским зондом RC-5501 была обнаружена… [слышен шелест переворачиваемой бумаги, затеи удивлённое восклицание]… предположительно, база неизвестной вымершей цивилизации?! Во [вырезано цензурой] дают!!! И из-за этой глупости нас послали в эту [вырезано цензурой] дыру, исследовать эту [вырезано цензурой] «базу инопланетян»?! Ну, это уже совсем [вырезано цензурой]. О чём эти [вырезано цензурой] там думают? Какие ещё [вырезано цензурой] представители внеземной цивилизации?! И это из-за этой [вырезано цензурой] мы сюда пёрлись через полгалактики? [вырезано цензурой] [вырезано цензурой] [вырезано цензурой]!!! [щелчок, запись обрывается]».

– Да, негусто информации в докладе капитана, – прокомментировал речь командира корабельный учёный-планетолог Стефан Каховский, – хорошо, что у нас есть предварительная запись того самого зонда, который обследовал эту, как выражается капитан, [вырезано цензурой] планету. Аппарат успел передать предварительные данные измерений, прежде чем пошёл на посадку в районе предполагаемой базы вымершей цивилизации для детального исследования, и с ним была потеряна связь. Может, нам тоже сто́ит передать на базу предварительные версии завещаний, прежде чем идти на посадку?

– Может быть, Вы перестанете молоть вздор и всё-таки расскажете о планете поподробнее? – выкрикнул из зала доктор Кранкман. – Тем более, что своё завещание я заготовил заранее и оставил перед вылетом на базе.

– Хорошо, – согласился планетолог. Он зажёг голопроектор и быстро переключил кадр, так как перед изумлённой аудиторией предстал трёхмерный снимок обнажённой фотомодели. – Ой, извините, забыл здесь слайд из темы «Коренная фауна планеты Земля».

Теперь на экране медленно вращался мрачный тёмно-синий шар с грязно-серыми пятнами облачных масс над экваториальными и тропическими областями.

– Как видите, внешне планета выглядит не слишком примечательно, я бы даже сказал весьма заурядно, – начал свой доклад планетолог, – однако сто́ит вам познакомиться с ней подробнее, и вы поймёте, что на ней есть практически все виды неприятностей, которые может встретить колонист на свежеколонизированной планете. Тут вам и неустойчивый климат, и ураганные ветры, и содержание в воздухе некоторого количества сероводорода…

– Так нам, что же, в скафандрах придётся ходить по этой планете? – возмутился командир десантного отряда, лейтенант Креш, которому со своими людьми в числе прочих предстояло высаживаться на планету для «обеспечения безопасности и прикрытия периметра» при проведении исследовательской экспедиции. – Я, кажется, где-то слышал, что этот Ваш сероводород ядовит.

– Ну что Вы, совсем необязательно! – расплылся в улыбке Каховский. – Процент содержания сероводорода в атмосфере планеты невелик и отравление Вам явно не грозит. Вот только Вы вряд ли сами захотите снимать скафандр, сто́ит Вам только представить себе аромат, витающий в воздухе. Сероводород, знаете ли, пахнет тухлыми яйцами. Ну или, если угодно, тухлые яйца пахнут сероводородом. Но я ещё не закончил перечислять все те подарки судьбы, которые нас ждут внизу. Так вот, посадить челнок на планету тоже будет непросто…

– Это почему же? – изумился второй пилот, которому по плану экспедиции предстояло вести спускаемый аппарат.

– Да вот верхние слои атмосферы подкачали. У них очень низкая прозрачность, а местность в районе посадки гористая.

– Не проблема – будем садиться по радиоэху СВЧ-дальномера. И на антигравитационных двигателях вместо плазменных, чтобы выхлопы не глушили показания приборов.

– Не выйдет, Боб, – стратосфера и даже нижние слои атмосферы по неизвестной причине насыщены металлизированной пылью, так что всякие там радары, СВЧ-эхолоты и тому подобные штучки будут показывать полную чушь. И антигравами лучше не пользуйтесь – это единственная известная мне планета, на которой гравитационное поле нестабильно. Оно колеблется в таких пределах, что некоторые люди могут ощущать эти скачки безо всяких приборов. А Ваша космическая шлюпка и подавно будет прыгать на полкилометра вверх-вниз. Так Вы однозначно разобьётесь.

– Чёрт, что же делать?!

– Ну, во-первых, я не чёрт. Напоминаю, меня зовут Стефан Каховский. А во-вторых, как посадить капсулу – это уж Ваши проблемы. Вы ведь пилот.

– А если мы просканируем район посадки заранее с борта «Викинга» мощным радаром, а затем составим карту высот, внесём её в память челнока и будем садиться на автопилоте, заблокировав все датчики, чтобы они его не смущали?

– Интересная идея, Боб, но я забыл Вам сказать, что в атмосфере имеются очень сильные конвективные течения. Их влияние будет непредсказуемо изменять нашу высоту, проще говоря, шлюпку будет подбрасывать как пёрышко или, наоборот, швырять вниз. Так что Ваш автопилот может выпустить посадочные опоры и заглушить двигатели в десяти километрах над поверхностью или в пяти километрах под ней…

– О, господи, так как же мне тогда посадить эту проклятую капсулу?!

– Ещё раз напоминаю Вам, что меня зовут Стефан Каховский. И я планетолог, а не пилот, чтобы давать Вам советы по пилотированию посадочной капсулы. Кроме того, это не единственная проблема и далеко не самая серьёзная проблема, с которой столкнётся наша экспедиция, если мои сведения об этой планете хотя бы наполовину верны.

– Предположим, что Бобу каким-то чудом всё-таки удалось посадить наш челнок почти нормально. Что же такого интересного нас ждёт на поверхности планеты? – заинтересовался доктор Кранкман.

– Ну, во-первых, гравитация там несколько выше, чем нормальная для человека величина в 1 g…

– Которую я поддерживаю на корабле в течение всего полёта с точностью до одной тысячной процента, – с гордостью заметил Евклид.

– Есть тут кто-нибудь из технического персонала? – поинтересовался планетолог. – А, бортинженер, Вы-то как раз нам и нужны. Деинсталлируйте, пожалуйста, у бортового компьютера звуковой драйвер, чтобы он меня больше не перебивал.

Бортинженер встал со своего места, подошёл к главной консоли и начал выстукивать на ней какие-то только ему известные команды. Бортовой компьютер некоторое время громко протестовал, потом его речь резко оборвалась и наступила тишина. Только на системной консоли периодически высвечивалось красным цветом сообщение: «Системная ошибка: сервис Speaker недоступен. Возможно, установлены неверные настройки аудиоподсистемы».

– Итак, на чём я остановился? – спохватился Стефан. – Ах да, повышенная гравитация. Это значит, повышенный риск травм при падении, перемещении тяжестей и вообще неловких движениях. Плюс к этому, сильная наэлектризованность атмосферы вследствие интенсивных воздушных течений. В результате – частые и сильные грозы, блуждающие разряды, шаровые молнии. Кстати, судя по показаниям приборов, на этой планете возможны грозы наоборот – это когда молния ударяет не сверху вниз, а снизу вверх, с земли в облако. Идёте Вы, например, по равнинной местности, – кивнул Каховский на доктора Кранкмана, – над вами промежуток воздуха до грозовой тучи на метр восемьдесят четыре сантиметра меньше…

– Достаточно! – возмутился доктор. – Зачем тогда нас вообще послали на эту планету, если здесь невозможно жить колонистам?

– В том-то вся ирония судьбы, доктор, что жить здесь можно. Плохо и недолго, но можно. Если наша экспедиция это подтвердит, здесь организуют колонию для наименее обеспеченных жителей Альянса. И они сюда охотно полетят, если затраты на переезд государство возьмёт на себя и пообещает какие-нибудь налоговые льготы. Проблему перенаселения это решит, а что будет с колонистами дальше – это никого, кроме самих колонистов, не интересует. Да, кстати, вы забыли о второй – неофициальной – цели нашей экспедиции – разведка предполагаемых развалин базы внеземной цивилизации.

– Ну что я могу сказать, – надулся доктор Кранкман, – не нравится мне эта экспедиция. Вот спустимся мы на планету для разведки. И что же? Будем жить там «плохо и недолго»? А что касается внеземной цивилизации – единственная известная на сегодняшний день внеземная цивилизация – это Центаврийская Империя. Как нам всем известно, мы состоим с ней в состоянии войны. Вот будет весело, если выяснится, что это их база. И не заброшенная, а действующая. Разведывательный зонд же не зря здесь пропал.

– Доктор, Вы неисправимый пессимист! – заметил толстяк Боб Диксон.

– Во-первых, оптимисты живут ещё хуже и меньше. А во-вторых, посмотрю я, как Вас будет распирать от оптимизма, когда Вы будете вслепую сажать челнок!

– Чёрт! – возмутился Боб. – Не напоминайте мне об этом. У меня и так аппетит пропал.

С этими словами он встал и демонстративно выбросил в мусороуничтожитель недоеденный пирожок, хлопнув крышкой. Этот звук послужил своеобразным сигналом к завершению совещания – все повставали со своих мест и начали расходиться.

Глава 2. Высадка

ПРК «Викинг», грузовой шлюз.


Белый с голубыми полосами и с эмблемой Разведывательной Службы Альянса Свободных Миров челнок тихо покачивался в тороидальных полях электромагнитных захватов. Кто-то из службы материального обеспечения космофлота проявил недюжинную изобретательность, давая ему имя: на борту челнока красовалась чёткая красная надпись «Последний путь» и бортовой номер – 13. В салоне челнока уже расположился с относительным комфортом экипаж – планетолог Каховский, корабельный врач Кранкман, лейтенант Креш со своим отрядом прикрытия, старпом Талды-Курганов в качестве начальника экспедиции и подозрительный тип со шпионскими замашками по фамилии Стокс, которого перед самым стартом включили в состав экспедиции по настоянию ЦУКА как специалиста по внеземным цивилизациям. В одноместной пилотской кабине весьма габаритный Боб Диксон пытался поместиться в пилотском кресле так, чтобы его выступающий живот не закрывал экран посадочного радара, расположенный в ближайшей к пилоту части пульта.

В этот момент на пилотском кресле сработала автоматическая система аварийной фиксации. Вообще-то она должна срабатывать только в критических ситуациях, например, когда перегрузки превышают штатные или производится посадка на ядерных двигателях, вместо антигравитационных. Однако перегрузки кресло измеряет по возрастанию веса пилота, а вес берётся из расчёта, что масса пилота соответствует общепринятым нормам. Вес Боба же никаким нормам не соответствовал. В результате, когда он особенно сильно надавил на сиденье, усаживаясь поудобнее и проверяя его амортизационные качества, аварийная система решила, что пилот испытывает перегрузки и активировалась. Из двенадцати точек крепления выстрелили титановые наконечники, потянувшие за собой жёлто-чёрные ремни аварийной фиксации, сделанные из сверхпрочной синтетической ткани. Наконечники попали в отверстия фиксаторов расположенные напротив и с сухим щелчком зафиксировались. Тут же сработали пиропатроны натяжения ремней, и Боб оказался стянут ими, как тюк ваты стальными лентами. К тому же его притянуло к креслу, причём в весьма неудобной позе. Он хотел закричать, но смог издать только сдавленный писк.

– Чего-чего? – поинтересовалась рация. Это писк Боба через включённый шлемофон услышал бортинженер, управлявший захватами, удерживавшими челнок.

– Освободите меня! – прохрипел Диксон в рацию.

– Так бы сразу и сказал! Отпускаю захваты! – ответил бортинженер, который подумал, что Боб просит освободить челнок, и выключил электромагниты.

Под действием центробежной силы вращающегося корабля челнок вывалился через открытый внешний люк грузового шлюза в космос и начал падать на поверхность планеты. Задушенный ремнями Боб начал терять сознание. Перед тем, как окончательно отрубиться, он всё-таки сумел дотянуться до тумблера «Автопилот посадки» на пульте навигации и включить его.




Посадочный шаттл «Последний путь», пассажирский салон. Высота – 50 км.


– Чёрт побери, кто же так сажает челнок! – возмутился лейтенант Креш. – Мы снижаемся так быстро и с такими перегрузками, как будто это не хлипкий посадочный шаттл, а десантная капсула. Да и в то время, когда я служил в космодесанте, подобный экстремальный спуск использовался лишь в том случае, если на планете была сильная система ПВО, и её нужно было как можно быстрее преодолеть. Пилот вообще в курсе, на что способна эта развалюха, а на что нет?!

– Боюсь, что сейчас мы на собственном опыте узнаем предельные возможности этого кораблика… – испуганно всхлипнул доктор Кранкман, прижатый к своему креслу аварийными ремнями и перегрузкой. – А я ведь так и не составил окончательную версию завещания. Говорил я вам, плохая это была идея, садиться на эту планету. Надо было послать беспилотный зонд… Эх, да разве мои предостережения когда-нибудь хоть кто-то воспринимал всерьёз?!

– Прекратите ныть, доктор! – возмутился старпом. – У меня от Вас настроение портится! – Он достал из кармана скафандра флягу, отвинтил с неё пробку, отчего в воздухе запахло спиртом, сделал несколько глотков, занюхал резиновым уплотнителем рукава, привинтил пробку на место и убрал флягу в карман. – В конце концов, пилот – специалист. Он знает, что делает.

– Да уж, надеюсь. Иначе мы все покойники, – ответил доктор. – Кто-нибудь, кстати, обратил внимание, как называется эта посудина? А вы слышали поговорку «как вы судно назовёте, так оно и поплывёт»? Так-то!

– Ну что ж, будем надеяться, что Боб не подведёт, – закончил разговор Каховский. – Давайте лучше вести обратный отсчёт, начиная с тысячи. Если досчитаем и останемся живы – значит, обошлось.

– Тысяча – это сколько? – поинтересовался один из десантников из отряда прикрытия.

– Много! – ответил ему другой солдат. – Как десять раз по десять!




Посадочный шаттл «Последний путь», кабина управления. Высота – 25 км.


Боб всё ещё находился в пограничном состоянии сознания, именуемом отключкой, а на контрольной панели автопилота один за другим гасли зелёные огни, их заменяли жёлтые и красные, а на контрольный экран выводились сообщения о проблемах.

Вот погас зелёный индикатор «Посадка на антигравитационных двигателях». Вместо него зажёгся красный – «Посадка на ядерных двигателях», а на контрольный экран вывелось сообщение «Внимание!!! Обнаружена гравитационная аномалия». Погас зелёный индикатор «Посадка в аэродинамическом режиме». Вместо него зажёгся жёлтый – «Посадка в ракетном режиме». На контрольном экране это было прокомментировано строкой «Внимание!!! Слишком высокая турбулентность атмосферы, выпуск аэродинамических плоскостей отменён». Погас зелёный индикатор «Наведение по GPS-координатам». Вместо него зажёгся красный – «Связь с базовым кораблём утеряна». Зазвучал зуммер. На экран вывелось сразу несколько сообщений: «Превышение допустимой посадочной скорости», «Предельная перегрузка» и «Отказ эхолокационного радиовысотомера». Звук зуммера почти сразу сменился сиреной.

От этого звука Боб Диксон пришёл в себя. Он рванул застёжку аварийных ремней, до которой раньше не мог дотянуться, с облегчением вздохнул полной грудью и с удивлением уставился на приборную панель, заполнявшуюся красными огнями.

– Что за… – хотел возмутиться Боб, но бортовой компьютер предупредил его вопрос.

– Аварийная ситуация на борту, угроза безопасности первого уровня. Экипажу немедленно покинуть корабль. Повторяю: аварийная ситуация на борту, угроза безопасности первого уровня. Экипажу немедленно покинуть корабль…

– Щас, разбежался! – присвистнул Боб. – Мы же через атмосферу пробиваемся. Выпрыгнуть сейчас из челнока – значит, сгореть в верхних слоях атмосферы от трения об неё с орбитальной скоростью.

Он схватился за штурвал и попытался выровнять челнок, который к этому моменту уже падал носом вниз, так как автопилот без показаний радиовысотомера не смог определить угол атаки. Однако корабль не слушался рулей.

– Что за… – хотел снова воскликнуть Боб, но вместо этого хлопнул себя по лбу и отключил автопилот. В этот момент где-то внутри пульта что-то затрещало, и из-под его пластиковых облицовок пошёл сизый дымок. Раздался хлопок и свет погас. Вместо него почти сразу зажглось красное аварийное освещение.

– Ну почему аварийное освещение всегда красное? – подумал Диксон. – Ненавижу красный цвет. Он действует мне на нервы. А ещё эта дурацкая аварийная сирена, чёрт бы её побрал!

В этот момент его взгляд упал на показания барометрического высотомера – единственного прибора, который мог измерять высоту в атмосфере этой планеты. Стрелка быстро приближалась к красной черте с отметкой «0».

«Чёрт, мы покойники!» – подумал Боб, до упора потянув на себя штурвал и выкрутив на всю маховик регулятора мощности тормозных двигателей.




Поверхность планеты U44028-2248, 250 км от запланированного места высадки.


Заходящее солнце медленно опускалось за отливавший бирюзой горный массив с иззубренными вершинами и поросшими лесом перевалами. Его лучи отражались в тёмно-коричневой воде озера, охватывавшего горы полумесяцем. На западе над болотом клубилась многоярусная бурая туча, предвещавшая торфяную бурю и медленно надвигавшаяся на горный массив. Её отдалённый шум и слабые раскаты далёкого грома гасли в чаще леса, расстилавшегося у подножья гор.

Неожиданно эта идиллическая картина была разрушена самым бесцеремонным образом. В центре бурой тучи образовалось отверстие с рваными краями, из которого струился ослепительный свет. Из отверстия, закручивая тучу в смерчеобразный хобот, вылетел ярко светящийся объект, быстро терявший высоту. Тут же по земле пронеслась ударная волна, сопровождавшаяся оглушительным рёвом. Ударная волна повалила тайгу, вызвала обвалы в горах, произвела цунами в озере, захлестнувшее противоположный берег. Следом за ударной волной пришла волна жара, воспламенившая тайгу на площади в десятки квадратных километров и мгновенно испепелившая её в эпицентре. Вспыхнувшая тайга была почти сразу потушена и наполовину затоплена водами озера, когда до прилегающего к горному массиву берега докатилась отражённая волна миницунами. А виновник всех этих катаклизмов в облаке раскалённой плазмы от собственных тормозных двигателей рухнул на пологий склон поросшего лесом холма, спускающегося к впадавшей в озеро реке и, пропахав в нём пятидесятиметровую полосу, остановился, наполовину погрузившись в воду. Тут же пошёл град, сопровождавшийся сильной грозой – оба явления были вызваны ионизацией атмосферы вызванной спуском челнока. И дальнейшее развитие апокалиптической картины было скрыто быстро темневшим небом, по которому бежали порванные в клочья тучи.




ПРК «Викинг», отсек отдыха экипажа.


В комнате отдыха «Викинга», как и на всём корабле, после отлёта исследовательского отряда было практически пусто. Лишь за одним столиком, стоявшим в самом тёмном углу помещения, сидели первый пилот Майк Долтон и бортинженер Отто фон Глюкберг.

– Как думаешь, получится у них сесть без приключений? – поинтересовался Майк. – Во время брифинга Стефан утверждал, что дело труба.

– Да ладно, наш планетолог не очень-то любит искать приключения на одно место пониже спины. Если бы он был так уверен в провале экспедиции, как можно было заключить из его речи на брифинге, наверняка не полетел бы с ними.

– Хорошо если, так… Эй, Евклид, а ты как думаешь?

– ………

– Ой, совсем забыл! – хлопнул себя по лбу Отто. Он подошёл к системной консоли и ввёл команды, восстанавливающие работу голосового синтезатора компьютера.

– Ну, так как ты думаешь, E-44?

– Вряд ли я смогу за разумный интервал времени изложить все особенности своего мыслительного процесса. Но в общих чертах он устроен следующим образом: вся информация исходно хранится в основном блоке памяти на фотонных нанотрубках. Оттуда по запросу диспетчера памяти она подаётся по главной информационной шине в гиперкэш процессорного модуля на сверхпроводящих мемотронах…

– Чёрт побери, вот по этому я и не люблю разговаривать с компьютерами – они всегда найдут способ понять тебя неправильно! Евклид, тупая ты консервная банка, я хотел всего лишь узнать, каковы, по твоему мнению, шансы на успех у экспедиции, высадившейся на поверхность планеты. В частности, могут ли они вообще добраться до поверхности живыми?

– Извини, Майк, я неправильно тебя понял. По приблизительным оценкам вероятность благополучной посадки составляет двадцать (плюс-минус пять) процентов. Скорее минус – учитывая, что за штурвалом челнока находился Боб Диксон. В его досье есть любопытный эпизод с посадкой космического крейсера на посадочную площадку для аварийных шлюпок другого крейсера. После этого оба корабля вышли из строя, а Боба отправили в отставку по состоянию здоровья после разговора по душам с командиром одного из разбитых крейсеров. Вероятность же успеха всей операции я не могу оценить из-за недостаточности исходных данных. Однако эвристические оценки показывают, что она близка к нулю.

– Просто здорово. Кстати, Отто, тебя не насторожила потеря связи с шаттлом почти сразу после расстыковки?

– Нет, на брифинге Каховский утверждал, что верхние слои атмосферы этой чёртовой планеты обладают низкой радиопрозрачностью, то есть плохо пропускают радиосигналы. Если такой особенностью обладают и нижние слои, нашим отважным первооткрывателям придётся забыть про рации и вспомнить другие, более надёжные средства связи, типа сигнальных костров и барабанов. А вот что по настоящему странно – это то, что наш командир практически перестал ругаться. Это на него не похоже. Ты не знаешь, какая муха его укусила?

– Как же, знаю. Пока я лежал в лазарете, доктор Кранкман рассказал мне свой хитрый план лечения капитана от сквернословия. Он добавил ему в еду микроскопический биочип. Тот должен был добраться с током крови до головного мозга, вживиться в его кору и начать фильтровать речь капитана. Теперь каждое ругательное слово он заменяет его приличным эквивалентом. Довольно забавно получилось. Только чипу не хватает вычислительной мощности, поэтому, когда капитану хочется ругнуться, он тормозит полсекунды, пока чип подбирает эквивалент заковыристому матюку капитана. Этот процесс вызывает заметные паузы в речи. Да и голос, синтезированный чипом, слегка отличается по интонации от исходного голоса нашего капитана. Ну, ты сам послушай! – Он кивнул в сторону входной двери отсека, которая с шипением ушла в паз в стене, и из неё показался Иван Соколов с весьма озабоченным выражением лица.

– …Э-эээ… женщина лёгкого поведения! Говорил же я, с этой планетой что-то нечисто. Тут замешаны эти… э-эээ… жестоко изнасилованные центаврийцы. И вот, пожалуйста, в систему входит тяжёлый крейсер центаврийцев. И ведь прёт… э-эээ… собака женского пола, прямо на нас!

– Капитан, может нам сто́ит дать дёру, пока не поздно? – заторопился Майк, вскакивая из-за стола и бросая недопитый стакан с витаминным напитком в мусороуничтожитель.

– Майк… э-эээ… иметь половые отношения с твоей мамой, ты что же, предлагаешь бросить две трети экипажа на произвол судьбы на поверхности планеты?

– Тогда, может быть, сто́ит попробовать расстрелять центаврийский корабль из нашего носового противометеоритного лазера? – предложил Отто, отодвигая поднос с растворёнными концентратами под названием «полноценный ужин FC-28».

– Ты что, Отто, совсем… э-эээ… стал подобен мужскому половому органу? Это же тяжёлый галактический крейсер центаврийцев. Он по классу равняется земному линкору. Если он… э-эээ… предпримет действия сексуального характера по нам из главного калибра, от нашей посудины и обломков не останется. А мы своим лазером его щиты даже не напряжём. Иди ты на… э-эээ… мужской половой орган с такими предложениями, камикадзе… э-эээ… изнасилованный, мне пока ещё жить охота. Наш единственный шанс спастись – ничем не выдавать своего присутствия, пока центаврийцы не уберутся из системы. Если они нас заметят, все мы мгновенно накроемся… э-эээ… женским половым органом, не успев даже завещания составить.

– В таком случае что же нам предпринять?

– Прятаться будем, вот что. Майк, быстро в рубку! Уводи наше корыто за планету, в область радиотени их радара. И побыстрее, пока эти… э-эээ… генетически неполноценные представители биологического вида не засекли нас на сканере дальнего радиуса действия.

Не дожидаясь дальнейших указаний, Майк бросился к шахте гравилифта, чтобы как можно быстрее попасть в рубку. Вслед ему звучала завуалированная ругань капитана Соколова. Впрочем, «зашифрована» она была достаточно прозрачным образом – биочип не обладал развитым воображением в области лингвистической философии и психологии.




ТКК «Неотвратимое возмездие», сенсорный отсек.


Тяжёлый космический крейсер (ТКК) «Неотвратимое возмездие» Первого Инквизиционного Флота Центаврийской Империи медленно, но уверенно входил в пространство системы U4402. Делал он это с грацией бегемота, танцующего брейк на складе фарфорового завода. Впрочем, на борту крейсера никто особо не беспокоился по поводу точности его манёвров. В конце концов, что такое какая-нибудь комета или астероид для такого левиафана? Не трамвай – объедет. А не объедет – познакомится с защитным экраном, после чего полетит в противоположную сторону. Ведь новая модель защитного экрана, эллипсоидным коконом окутывавшего корабль, обладала свойством инверсии импульса.

– Ну что там видно на сенсорах? – лениво осведомился навигатор крейсера, Младший Инквизитор Хрр Шмяк, у техников, со скучающим видом разглядывавших забитые помехами экраны своих дисплеев.

– А ничего не видно, – ответил за всех один из техников, Подмастерье Фрр Бах. – И не будет видно, пока не выключим этот идиотский инвертирующий защитный экран. Активные сенсоры не работают – весь излучаемый ими сигнал отражается от нашего же экрана. А для наблюдения с помощью пассивных мы ещё слишком далеко. Да и чего наблюдать? Попадётся кто на пути – раздавим как козявку. Даже орудия использовать не придётся. А не попадётся – его счастье.

– У меня есть слабый сигнал. Нет, пропал. Похоже, источник ушёл за планету, – оторвался вдруг от своего дисплея другой Подмастерье Шшшш Блямц. – Может, доложить Верховному Инквизитору?

– Вот ещё! У него как всегда после второго завтрака плохое настроение. Ещё в отсек пыток отправит, – ответил навигатор. – Да и несолидно крейсеру за всякой мелюзгой гоняться. Действуем дальше по плану.

И крейсер продолжил по пологой дуге входить в систему, постепенно выходя на орбитальную траекторию планеты U44028-2248.




Поверхность планеты U44028-2248, обломки посадочного шаттла «Последний путь».


По закопчённой и помятой обшивке челнока, лежавшего на берегу реки, барабанил крупный град, вызванный процессами конденсации, спровоцированными его скоростным полётом через стратосферу планеты. Градины, упавшие на его кормовую часть в районе выхлопных дюз и контура охлаждения реактора, мгновенно испарялись с громким шипением, минуя жидкую стадию. Над кормой поднимался лёгкий дымок, постепенно густевший. С одной стороны на корме был оторван большой лист обшивки. Из бреши торчал штуцер разорванного трубопровода циркуляции теплоносителя. Из него на несколько метров вверх с шумом бил фонтан теплоносителя, превращавшегося в пар прямо в полёте. Над дюзами тормозных двигателей на носу шаттла плясали огни Святого Эльма – ионизация воздуха вызванная, судя по всему, пробоем нейтронных отражателей. Пахло озоном. Видимо радиация была приличной.

Неожиданно на правом борту шаттла показалась яркая звёздочка, от которой вниз потекла струйка расплавленного металла. Она медленно описала квадрат вокруг деформированного аварийного люка, затем крышка люка с грохотом вылетела наружу и, описав в воздухе дугу, свалилась в реку, а в проёме показалась нога в громоздком ботинке от десантного бронескафандра. Нога торчала в отверстии люка секунды полторы, затем убралась с жужжащим звуком работы электроприводов и шипением гидроусилителей. Судя по повышенному шуму, скафандр был деформирован, и приводам приходилось компенсировать возросшую нагрузку от тяжело сгибающихся шарнирных соединений.

– Отряд, выходим! – раздался командный голос лейтенанта Креша. – Мэт, остаёшься за старшего, с тобой остаются Дейл и Юрий. Проводите эвакуацию выживших из шаттла в безопасное место, пока он не взорвался к чёртовой матери!

– Так точно!

– Остальные – за мной! Нужно провести разведку территории и создание периметра безопасности.

– Есть!

– Все прочие пока развёртывают полевую рацию и пытаются выйти на связь с «Викингом».

– …

– Не слышу ответа!

– Так ведь нет больше никого.

– Не понял?!

– Так точно!

Удовлетворённый ответом, лейтенант Креш снял свой именной аннигилятор с предохранителя и, сопровождаемый тремя бойцами из своего отряда, пригнувшись, двинулся перебежками на север. Однако тут же упёрся в реку и был вынужден сменить направление движения.

Остальные десантники сбили пламя с внутренней обивки салона (она загорелась, когда лейтенант резал крышку люка лазерным пистолетом, отобранным у старпома) и вытащили из челнока ногами вперёд бесчувственного планетолога Каховского. При посадке он ударился головой и сейчас загробным голосом увлечённо рассказывал о половой жизни венерианских болотных прыгунов. Старпом вышел сам – при посадке он находился под воздействием допинга из своей фляги, однако в момент аварийной посадки неожиданно для самого себя протрезвел. Доктор Кранкман измерил себе давление с помощью датчика, встроенного в скафандр, посчитал пульс и, сокрушённо покачав головой, эвакуироваться сам отказался. Вместо этого он подозвал десантников, заставил их достать из аварийного комплекта челнока носилки, положить его на них и бережно вынести в безопасное место. Специалиста по внеземным цивилизациям Теда Стокса, похожего своими повадками на правительственного агента, десантники несколько минут безуспешно искали по всему салону и даже в грузовом отсеке челнока, пока он не обнаружился живой и невредимый уже во вре́менном лагере, разбитом членами экспедиции под руководством старпома Талды-Курганова.

После этого спасательный отряд принялся ломиться в заклинившую дверь, отделявшую пассажирский салон шаттла от кабины пилота. После очередного удара дверь неожиданно со скрипом приоткрылась внутрь салона, и в проёме показался пилот, размахивавшийся огнетушителем, чтобы ударить по двери со своей стороны. Так как дверь открылась, то десантники, собираясь по инерции ударить в дверь ещё раз, ввалились в кабину. В результате Боб не успел среагировать, и удар огнетушителя пришёлся по шлему одного из десантников. Десантник свалился. Двое остальных положили его на носилки и вынесли из челнока по направлению к вре́менному лагерю. А Боб остался, рассматривая красные сигналы на пульте, пока синтезированный компьютером голос не сообщил: «Внимание!!! Критический сбой в системе охлаждения реактора! Началось расплавление активной зоны! Возможна мгновенная неуправляемая цепная реакция! Экипажу немедленно покинуть корабль и примыкающую пятикилометровую зону!» Услышав это сообщение, Боб посмотрел на зашкаливший индикатор температуры реактора (сам датчик, очевидно, давно расплавился) и с воплями бросился прочь из корабля.

Взрыв грянул, когда Боб уже вбегал во вре́менный лагерь экспедиции. От уничтожения лагерь спасло лишь то обстоятельство, что отсек ядерного реактора был обшит материалом, отражавшим излучение в широком диапазоне частот. Этот материал должен был защищать жилые отсеки корабля от излучения реактора, а поскольку он отражал излучение, оно могло выходить из реакторного отсека только вниз – через пол, покрытый свинцовыми плитами. В момент взрыва отражательное покрытие продержалось лишь доли секунды, а затем испарилось. Однако каждая частица излучения, ударившаяся об него в течение этого времени, передала стенкам отсека, а значит, и всему челноку свой импульс. Поскольку пол отсека, в отличие от потолка, не имел специального покрытия, то равнодействующая этого импульса оказалась направлена вверх. В результате челнок за доли секунды оказался заброшен на двадцать километров вверх – в стратосферу, где и превратился в ослепительный шар плазмы, от которого во все стороны разлетались обломки, испарявшиеся в пути. Лишь ничтожная часть их упала обратно на поверхность.

– Здорово шандарахнуло! – прокомментировал это событие старпом, прикладываясь к своей фляге. Он заново начинал хмелеть, а потому не задумывался, что все они – счастливчики, находившиеся только что на волосок от гибели.

С разведки вернулся лейтенант Креш со своими людьми. Его аннигилятор был наполовину разряжен. Как объяснил лейтенант, подтвердились худшие опасения Каховского – атмосфера планеты была практически радионепрозрачной, то есть глушила радиоволны на средних и больших расстояниях. Видимо она действительно содержала много металлических частиц. В результате, когда Креш решил разделить отряд и послал их веером прочёсывать территорию, они быстро потеряли друг с другом связь. Поняв, что его люди больше не слышат передаваемых по рации приказов, лейтенант принялся стрелять в воздух из своего оружия, пытаясь привлечь их внимание. К сожалению, тот факт, что аннигилятор стреляет практически бесшумно, дошёл до него лишь тогда, когда он уже израсходовал почти половину заряда цезиевой батареи. Вспышек же десантники не видели, так как были повёрнуты к командиру спиной, поскольку шли расходящимся веером, выполняя его приказ по прочёсыванию территории. К счастью, в этот момент в небе с оглушительным грохотом и яркой вспышкой взорвался челнок, и все члены отряда, включая самого Креша, поспешили в лагерь, чтобы узнать, по какому случаю салют.

Глава 3. Укрощение мастодонта

ПРК «Викинг», рубка управления.


– Капитан, я, кажется, нашёл решение! – радостно воскликнул бортинженер Отто фон Глюкберг, последние полчаса трудолюбиво заполнявший какими-то расчётами экран своего планшетного компьютера, затем раздражённо стиравший свои каракули и начинавший заново.

– Ну и что же ты придумал? – недоверчиво спросил капитан, отрываясь от созерцания жирной горошины в сфере трёхмерного радара, обозначавшей место, расположенное по другую сторону планеты, где, по мнению компьютера, должен был находиться сейчас крейсер центаврийцев. – Уж не надеешься ли ты взорвать центаврийскую посудину с помощью самодельного криптонового лазера с ядерной накачкой?

– Нет, на этот раз у меня идея получше! Мы можем подойти к ним, держась на фоне теневой стороны планеты, чтобы они не заметили наш корабль по затемнению звёзд, которые он будет закрывать своим корпусом. Детектор масс нас не засечёт, ведь мы – песчинка рядом с таким гигантом. Кроме того, больша́я масса корабля центаврийцев позволит нам использовать гравитационные двигатели, поэтому мы не выдадим себя вспышками обычных реактивных. На радаре они нас тоже не увидят – их защитный экран глушит их же радар. Это ведь крейсер класса BS-1. На сленге Штаба Флота он называется Big Shit 1, так как при появлении хотя бы одного такого корабля в составе эскадры противника ситуация становится действительно дерьмовой. А на кораблях класса BS-1 стои́т инверсионный силовой щит, который, пока он включён, не позволяет радару работать. В общем, у нас почти стопроцентные шансы подойти незамеченными.

– Но какого чёрта нам шляться у них перед самым носом? – удивился Майк Долтон, сидевший в пилотском кресле и с интересом прислушивавшийся к разговору.

– Мы соединим полюса их силового экрана толстым стальным тросом и вставим в разрыв цепи дистанционный замыкатель, затем отлетим на безопасное расстояние и замкнём цепь. В результате защитный экран окажется замкнутым накоротко – это мгновенно перегрузит их реактор, система охлаждения наверняка не справится с возросшей нагрузкой, активная зона расплавится, коэффициент размножения нейтронов резко подскочит, и мы сможем полюбоваться красивым взрывом!

– Ты гений, Отто! – выкрикнули хором Иван и Майк.

– Я всегда это знал, – скромно заметил бортинженер. – Но другие почему-то это редко замечают…

– Ну что ж, – обратился капитан к первому пилоту, игнорируя бахвальство бортинженера, – приступаем! Подготовь курс на сближение.

– Есть!

– Капитан, Вы не учли одно обстоятельство! – обратился вдруг к нему бортовой компьютер Е-44. – Дело в том, что…

– Не сейчас, Евклид! – отрезал капитан. – Отто, отключи ему звук!

Отто, не поднимаясь со своего места, невозмутимо щёлкнул тумблером на системной консоли, и речь компьютера прервалась. Однако на большом экране позади троих людей, устремивших свои взгляды на показания навигационного компьютера, зажглась и замигала, пытаясь привлечь внимание, фраза, написанная полуметровыми красными буквами: «ИДИОТЫ!!! ВЫ ЗАБЫЛИ ПРО ТЕПЛОВЫЕ СЕНСОРЫ!!! НАШ КОРАБЛЬ ТЕПЛЕЕ КОСМОСА!!!» Правда, надпись эта так и осталась незамеченной.




ТКК «Неотвратимое возмездие», артиллерийский отсек.


Старший артиллерист центаврийского крейсера сидел за пультом управления одного из плазменных орудий и смотрел по очереди в различные окуляры прицельной системы. Звали его Жжжж Хруп, и за блестящие служебные успехи он недавно был удостоен внеочередного звания – звания Мастера-Палача. Сейчас Жжжж Хруп был свободен от вахты и занимался своим хобби – нёс внеочередную вахту у орудия. Он в очередной раз заглянул в окуляр оптического прицела. Там была кромешная тьма, так как орудие было повёрнуто в сторону планеты, а в этом полушарии сейчас была ночь. Недовольно зарычав, Жжжж Хруп оттолкнул окуляр перископа оптического прицела в сторону и заглянул в такой же окуляр, но связанный с радарным прицелом. В поле зрения роились бесчисленные серые мушки – помехи, будь они неладны! Жжжж Хруп потёр глаза ушами, дождался, пока хаотическая беготня зрачков прекратится, и потянулся за следующим окуляром. Это оказался инфракрасный прицел, и в самом центре его покрытого концентрическими окружностями поля артиллерист увидел цель. Она была совсем рядом, но быстро удалялась. Не задумываясь о том, кто бы это мог быть, Жжжж Хруп поймал цель в центральное перекрестие и нажал на спуск. Заряд плазмы выскочил из раструба плазменного орудия и понёсся к цели, слегка отклоняясь под влиянием тяготения планеты. И в этот момент цепь, закорачивавшая защитный экран, замкнулась, и Жжжж Хруп превратился в облачко крайне удивлённой плазмы, так как реактор крейсера, вышедший на закритический режим работы, изобразил из себя миниатюрное солнце, диаметром «всего лишь» в 100 километров.




ПРК «Викинг», рубка управления.


– Командир, я закончил монтаж замыкающего троса на защитном экране центаврийцев! Возвращаюсь в грузовой шлюз! – раздался бодрый голос бортинженера из динамиков коммуникатора, установленного в рубке управления.

– Молодец, Отто! – обрадовался капитан корабля. – Сейчас мы отправим этих гадов в то место, которое в их варварской религии заменяет ад, как бы оно у них ни называлось. Майк, давай по газам, только не очень резко – Отто мог не успеть войти в шлюз. И, конечно же, не используй плазменные двигатели, а то центаврийцы засекут нас раньше времени, и нам придётся сыграть в шахидов.

– Есть, сэр! – откликнулся Майк. – Удаляемся, ускорение – 0,1 g, скорость растёт… чёрт, кажется, нас заметили! Они по нам стреляют!!! Кэп, что нам делать?!

– Тихо, не дёргайся, ещё километра полтора – и мы в безопасности. Вот дьявол, не успеваем! Ладно, держитесь за что-нибудь, взрываю! – ответил Иван Соколов, нажимая большую красную кнопку на пульте управления реле-замыкателем, установленным в разрыв стального троса, соединяющего полюса защитного экрана ТКК «Неотвратимое возмездие».

Корабль сильно тряхнуло, индикаторные панели на пилотском пульте наполнились тревожными красными огнями, загудел зуммер, откуда-то стал просачиваться дым. Сверху, между панелями облицовки потолка выскочил разорванный электрический кабель и, рассыпая яркие голубые искры, с весёлым треском принялся раскачиваться над пустующим креслом второго пилота. А на гигантском экране, занимавшем почти всю заднюю стену рубки управления, зажглось и замигало послание от торжествующего, но по-прежнему немого Евклида: «Я ЖЕ ПРЕДУПРЕЖДАЛ, А ВЫ, ДУРАКИ, КАК ВСЕГДА МЕНЯ НЕ СЛУШАЛИ!!! ВОТ ТЕПЕРЬ САМИ ВСЁ И РАСХЛЁБЫВАЙТЕ!!! ОЙ…» – надпись мигнула ещё пару раз, потускнела и погасла.

– Эй, полегче там с управлением, я ведь всё ещё в шлюзе! – раздался возмущённый голос бортинженера из интеркома.

– А, Отто, – обрадовался вцепившийся обеими руками в штурвал Майк, – ты ведь, кажется, в кормовом грузовом шлюзе? Ну и как там, корма у нас не отвалилась?

– А я почём знаю? – огрызнулся Отто. – Раз внутренняя связь работает – значит, наверное, ещё нет. Но ещё пара таких толчков, и корабль точно развалится на части! И если я после этого останусь жив, то доберусь до рубки и набью тебе морду!!!

– Я не виноват – это капитан взорвал центаврийцев, мы просто были слишком близко от эпицентра. Радуйся ещё, что центаврийцы промазали, когда пальнули в нас из плазменной пушки – двух потрясений наши щиты точно не выдержали бы. Я имею в виду заряд плазмы и ударную волну с излучением, оставшиеся от тех, кто его выпустил.

– Передай капитану, что он… ладно, можешь ничего ему не говорить, я могу придумать способ самоубийства и попроще – он же сейчас, наверное, злой как чёрт!

– Да, ты прав, по его виду это заметно, только он с недавнего времени почему-то совсем перестал ругаться. Я имею в виду, даже теми неуклюжими выражениями, которыми он потчевал нас последние несколько дней, ну типа «эти генетически неполноценные особи с нетрадиционной сексуальной ориентацией». Меня это пугает. Ему, наверное, сто́ит обратиться к врачу?

– Да нет, с ним всё в порядке. Это Евклид постарался. Он перенастроил чип, который фильтрует мат, теперь ругательные слова не заменяются нормальными, а просто опускаются.

– А, вот в чём дело! А то меня так удивило его странное пятиминутное молчание, сопровождавшееся крайне выразительными телодвижениями, когда я вчера в грузовом трюме уронил ему на ногу криогенный контейнер в процессе поисков троса для замыкателя щитов…

– Кстати, как там у нас со стабильностью орбиты? – поинтересовался Отто. – Меня что-то напрягает этот свист за обшивкой. Звучит так, как будто мы входим в атмосферу.

– Хреново у нас со стабильностью! Если говорить точнее, мы падаем. Массу, к которой привязывались наши гравитационные двигатели распылило на полсистемы – я имею в виду центаврийский крейсер. А плазменные двигатели заглушены со вчерашнего дня и успели уже порядком остыть. Я сейчас пытаюсь их раскочегарить, но не факт, что успею до точки невозвращения. Эй, Евклид, реши-ка мне элементарную физическую задачку: тело массой пятьдесят тысяч тонн находится в свободном падении с ускорением в 1,1 g… ой, чёрт, похоже, он в ауте…

– Точка невозвращения? – удивился Отто. – Какая ещё точка невозвращения?!

– Тебе лучше не знать, – ответил Майк Долтон, лихорадочно переключая тумблеры на пульте одной рукой и защёлкивая многочисленные пряжки аварийной системы ремней безопасности другой рукой (при этом он ещё пытался дотянуться ногой до кнопки экстренного катапультирования основного ядерного реактора, находящейся на соседнем пульте и следил одним глазом за показаниями радарного высотомера, а другим – за индикатором температуры в камере сгорания кормовых плазменных двигателей). – Но на твоём месте я бы по-быстрому прискакал сюда, сел в кресло штурмана и пристегнулся.

– Уже бегу-у-ууу! -Донёсся из интеркома слабеющий возглас, сопровождаемый удаляющимся топотом тяжёлых магнитных башмаков монтажного скафандра.

А капитан Соколов всё ещё неподвижно сидел в своём кресле и шевелил губами, уставившись на матово-чёрный монитор сенсорной системы. Он то ли считал в уме, хватит ли им времени на выход из пике, то ли беззвучно матерился.




Поверхность планеты U44028-2248, 35 км от места падения посадочного шаттла «Последний путь».


Небольшой отряд второй день упрямо шагал по заросшему густыми джунглями и манграми болоту. Впереди, обшаривая лес невидимым лучом детектора движения, шёл лейтенант Креш с двумя своими десантниками. Следом старпом и пилот вели под руки планетолога, несущего всякую околесицу про брачные танцы крылатых скорпионов и алмазные извержения хронианских углеродных вулканов. Соблюдая дистанцию в пять или семь метров, за ними шли, разговаривая между собой, корабельный врач Пауль Кранкман и подозрительный человек в чёрном комбинезоне, включённый ЦУКА в состав экспедиции в качестве специалиста по внеземным цивилизациям, – Тед Стокс. Тед показывал доктору Кранкману, как стрелять из энергетического пистолета, как его снимать с предохранителя, перезаряжать, чистить, калибровать «на глазок» фокусирующую систему. Слегка увлёкшись и забыв о своей легенде, он даже продемонстрировал доктору, как этот пистолет можно скрытно носить, быстро выхватывать, как стрелять из него навскидку, от бедра, как оглушать его рукояткой врага, подкравшись сзади и ещё пару подобных интересных штучек. К счастью для секретности его миссии, доктор решил, что продемонстрированные Тедом умения являются обычными для настоящего специалиста по внеземным цивилизациям. Дело в том, что единственной известной членам Альянса внеземной цивилизацией (конечно в смысле внеземного происхождения, так как кроме Земли люди постоянно жили к этому моменту уже на 25 других планетах и астероидах) были центаврийцы, а с ними надо держать ухо востро!

Замыкали необычную процессию ещё четверо десантников, тащившие в своих рюкзаках рацию, переносной генератор, герметичные палатки и запас концентратов, достаточный для поддержания жизнедеятельности двенадцати человек в течение десяти местных лет, соответствовавших примерно пятнадцати земным.

Лейтенант Креш угрюмо хлюпал ботинками бронескафандра по вязкой грязи болота, подозрительно всматриваясь в показания детектора движения. Временами он фокусировал свой взгляд на картинке, проецируемой системой спутниковой навигации на внутреннюю поверхность его шлема. Однако картинка эта целиком состояла из разноцветных помех, так как сигнал от спутников, выпущенных «Викингом» при первом облёте планеты, не пробивался через местную атмосферу, а без него система не могла определить их координаты. В очередной раз убедившись, что сигнала нет, и недовольно фыркнув, лейтенант спрятал детектор движения и принялся на ходу чертить в планшете приблизительный маршрут, пройденный за сегодня, и картографировать ориентиры на местности.

В этот момент один из тонких бамбуковидных стволов, торчавших вокруг из болота на высоту пятиэтажного дома, с рычанием согнулся дугой и навис над проходившими у его подножья людьми. На верхнем конце «бамбука» открылась пасть, заполненная многочисленными загнутыми назад зубами и окружённая шевелящимися усиками, с которых капала зеленоватая слюна. Его примеру тут же последовали несколько ближайших его собратьев, и группа людей оказалась в окружении извивающихся и рычащих стволов, тянувших к ним свои зубастые пасти.

Реакция отряда была мгновенной, но неоднородной. Доктор Кранкман тут же упал в обморок. Специалист по внеземным цивилизациям снова оказался на высоте: он перекатом проскочил между двумя смыкавшимися «стеблями» и оказался вне «зоны окружения». При этом он одним быстрым движением расстегнул набедренную кобуру своего скафандра, выхватил энергетический пистолет, снял его с предохранителя, перевёл на максимальную мощность, и направил в открытую пасть ближайшего к нему хищного существа. Боб Диксон остановился на месте как вкопанный, глупо хлопая глазами. Стефан Каховский перестал молоть чушь и принялся с интересом оглядываться по сторонам. Судя по всему, необычный звук привёл его мозги в нормальное для учёного-планетолога состояние. Старпом вытащил свою флягу из отверстия минишлюза для приёма жидкостей в шлеме скафандра и с подозрением посмотрел на этикетку, чтобы убедиться, действительно ли там написано «CC22HH55OOHH, ссппиирртт ээттииллооввыыйй ммееддииццииннссккиийй», или это ему только показалось, как и происходящее вокруг безобразие. «Пора завязывать…» огорчённо пробурчал он, убедившись, что встряхивание головой не привело окружающую действительность в соответствие с нормой. Самой же бурной оказалась реакция десантников, во главе с Крешем, который швырнул свой планшет на землю и выхватил из-за спины ствол огнемёта, шланг которого уходил в горловину баллона, торчавшего из ранца лейтенанта.

– Рассредоточиться!!! – заорал Креш. – Гражданских – в центр!!! Дейл, силовой купол, живо!!! Остальные, по… по… в общем, по этой @%#$не – огонь!!!

Один из десантников быстро сбросил свой ранец на землю, извлёк из него небольшой металлический шар на телескопическом треножнике и портативный генератор и принялся возиться с проводами. Остальные грубо спихнули гражданских в одну кучу, схватили огнемёты и принялись поливать агрессивный «бамбук» синим пламенем.

К их удивлению весь загоревшийся «бамбук» с диким визгом рванул к ближайшему озерцу болотной воды – тушиться. Судя по всему, «стволы бамбука» оказались вовсе не стволами, а огромными змеями, стоявшими на хвосте и маскировавшимися под растительность в ожидании какого-нибудь неосторожного животного. Не прошло и пяти секунд, как лес поредел вдвое. Оставшийся настоящий бамбук горел молча. Однако удиравшим змеям не удалось добраться до озерца – заметив несущуюся на него лавину горящих существ, оно быстро уползло, выпуская длинные ложноножки и перетекая в них, как амёба.

– То-то же!!! Здорово мы их!!! Будут знать, как путать космодесант с обедом!!! – радовались солдаты, размахивая огнемётами с горящими запальниками.

– Ну, тихо вы, это вам не детский сад! – возмутился лейтенант. – Погасить фитили, убрать оружие. Эй, Дейл, кончай возиться с энергетическим куполом – он нам, похоже, не понадобится.

– А вообще, ребята, – заметил Заурбек Талды-Курганов, завинчивая пробку своей фляги, – пить надо меньше, тогда и всякое дерьмо не будет мерещиться. Кстати, где этот подозрительный тип, Тед Стокс, кажется?

– Я здесь! – ответил «подозрительный тип», подходя к сгрудившимся на дымящейся поляне людям. В руках он держал голову «бамбуковой» змеи, отсечённую лучом энергетического пистолета. Слюна с её усиков всё ещё капала на землю.

– Поразительные существа! – с жаром заявил планетолог Каховский. – Я назову их бамбуковыми змеями. А из этого экземпляра, – он указал на голову монстра в руках Стокса, – выйдет отличное пополнение для моей коллекции чучел экзотических инопланетных хищников.

– Ну что ж, – ответил Тед, – мне не жалко отдать Вам свой охотничий трофей. Но только при условии, что вы его потащите сами, а то он довольно тяжёлый.

– Отлично! Закиньте его в мой рюкзак. Чёрт! И правда, тяжёлый. Пожалуй, Вам стоило подстрелить более мелкий экземпляр.

– Извините, сэр, но у меня было не так уж много времени на раздумья об оптимальном выборе пополнения для вашей коллекции – это будущее чучело намеревалось мной закусить!

– Ладно, пошли! – скомандовал Креш. – До захода солнца ещё два часа – за это время мы должны выбраться из этого болота. Надо поторапливаться.

– Эй, чего это ты раскомандовался? – возмутился старпом. – Старшим в экспедиционном отряде командир назначил меня!

– Ладно, Заурбек, командуй. Только побыстрее!

– Ну, это, типа, э-эээ… пошли, что ли.

– Есть! – ответил лейтенант с довольной ухмылкой. – Отряд, в прежнем порядке шагом марш! Гражданские, не отставать!

И они возобновили движение через мангровые заросли. На этот раз десантники непрерывно вертели стволами своего ручного оружия из стороны в сторону, стараясь держать на мушке все бамбукообразные стволы, встречавшиеся им по дороге. Лейтенант даже достал из рюкзака тяжёлый станковый плазмомёт вместо ручного огнемёта, чтобы быть во всеоружии на случай очередного ЧП. Но нападение не повторилось. То ли весть о результатах предыдущего быстро распространилась среди местных хищников, то ли они подсознательно чувствовали настороженность землян, но все деревья стояли смирно. Возможно даже, что это были настоящие деревья.

Через два часа люди уже сидели, сбросив надоевшие за день скафандры, внутри надувного купола с отфильтрованной атмосферой, поставленного ими на краю саванны, начинавшейся там, где заканчивалось болото. Снаружи остались только двое солдат из отряда Креша, исполнявшие роль часовых.

– Стой, кто идёт? – выкрикнул Юрий в темноту, поднимая ствол лазерной винтовки.

– Кто там? – настороженно спросил у него Дейл.

– Да нет там никого. Это я репетирую.

– Вот идиот! А я уже собрался связываться с лейтенантом и вызывать подкрепление.

В этот момент северный горизонт ярко осветился, послышался приглушённый, но быстро нарастающий рёв, и с неба, пробив облачный слой, упал по пологой, постепенно выравнивающейся траектории ослепительно сияющий объект. Точка падения оказалась где-то за горизонтом, где сразу же вспыхнуло зарево. Спустя несколько секунд с той стороны пришёл глухой звук удара, а почва всколыхнулась, как при землетрясении.

– Ух ты, звезда упала! – воскликнул удивлённый Юрий. – А я даже желание загадать не успел.

– Какая, к чёрту, звезда?! – рассудительно ответил Дейл. – Падающая звезда – это микроскопический метеор, а эта штука была никак не меньше ста метров в длину.

– Значит, это был астероид.

– Ага, астероид, который исправлял свою траекторию и заметно замедлял падение.

– Тогда что же это было?

– Надеюсь, что я ошибаюсь, но, по-моему, это был наш «Викинг». И садился он явно не в штатном режиме. Надо сказать лейтенанту. Думаю, нам сто́ит попытаться найти место падения и провести спасательную операцию.

Дейл собирался войти в шлюз надувной палатки, но этот момент из него повалили члены экспедиции: кто в бронескафандре, а кто – в частности, старпом, – в пижаме и противогазе.

– Спокойствие, только спокойствие! – вещал Заурбек Талды-Курганов, размахивая пустым термосом из-под кофе и недоеденным сэндвичем. – Соблюдаем план эвакуации, больных и беременных выносим первыми, у аварийного выхода не толпимся, паники не создаём…

– Хватит молоть ерунду! – крикнул ему лейтенант Креш. – Собери своих «ботаников» и загони их обратно в купол, пусть не путаются под ногами. А я тут со своими людьми устрою осмотр местности.

– Но обратно в купол нельзя, могут быть новые толчки. Перекрытия могут рухнуть…

– Дурак, какие ещё перекрытия в надувной-то палатке?

– А, ну ладно, – сдался старпом и начал загонять всех обратно. – Доктор Кранкман, прошу забираться назад. И не размахивайте так пистолетом, можно подумать, Вы умеете им пользоваться!

Глава 4. Воссоединение

Поверхность планеты U44028-2248, вре́менный лагерь экспедиции.


Обыскав со своими людьми прилегающую к куполу территорию и не обнаружив ничего подозрительного, лейтенант решил, что поиски остатков упавшего корабля подождут до утра. Он сменил посты, проследив при этом, чтобы церемониал смены караула соблюдался неукоснительно, после чего забрался обратно в купол вместе с остальными четырьмя пехотинцами.

– О, лейтенант, а мы уже начали беспокоиться! – воскликнул доктор Кранкман. – Ну как там, всё спокойно? Ведь эти ужасные подземные толчки могут повториться! Мы же почти ничего не знаем о тектонике этой планеты!

– Напротив, мы сейчас находимся в наиболее геологически спокойном районе. – Заметил планетолог Каховский. – Эта равнина находится точно в центре огромной континентальной плиты. Здесь не может быть землетрясений. Тут что-то другое.

– Я скажу вам, в чём дело, – заявил старпом, сооружая из лабораторного оборудования экспедиции суперсовременный самогонный аппарат для пополнения опустевшей фляги. – Дело в том, что я упал с верхней полки в спальном отсеке купола. Моё падение и вызвало толчки.

– Дурак ты, и уши у тебя холодные! – возмутился Боб Диксон. – Всё было с точностью до наоборот – ты свалился с полки от толчков. И храпишь ты, кстати, ужасно – уж я-то знаю, я спал на соседней полке. И ещё: будь добр в следующий раз повернуться в другую сторону – твой перегар свалит и слона.

– Тогда чем же ты объяснишь сами толчки? – спросил Заурбек с таким видом, как будто говорил: «Ну вот видишь: твоя теория несостоятельна, а я прав!»

– Давай спросим Креша. Он уже должен был провести предварительное расследование.

– А я уж думал, вы и не вспомните про меня! – усмехнулся командир отряда поддержки. – Боюсь разочаровать тебя, Заурбек, но землетрясение вызвал не ты. А вообще у меня две новости: хорошая и плохая. С какой начать?

– Давай сначала хорошую, – решил старпом.

– Ну что ж, будь по-твоему. У меня есть все основания считать, что мы скоро увидимся с капитаном и остальными членами команды «Викинга». Пожалуй, за исключением Евклида. Но уж по нему-то вы вряд ли будете скучать.

– Замечательно, а что за плохая новость?

– Похоже, что «Викинг» разбился. Он упал недалеко от нашего лагеря. Этим и было вызвано землетрясение.

– Вот чёрт! – хором выдохнули члены экспедиции.




Поверхность планеты U44028-2248, рубка ПРК «Викинг».


Темнота. Тишина. Слышно только собственное тяжёлое дыхание и потрескивание короткого замыкания в распределительном щите где-то недалеко. Кто я? Где я? Какого @%я я здесь лежу? Лежу?! Уже лучше. Это уже информация, кое-что я уже знаю. Но всё же кто я? И какого…

– Капитан, Вы живы? – встревожено спросил Майк Долтон, приподнимая голову Ивана Соколова со штурманского столика, расположенного перед центральным креслом в покорёженной рубке управления «Викинга».

Так, понятно. Я капитан. Но кого? Или, вернее, чего? И кто этот назойливый человек? О! Человек! Значит и я человек. Это хорошо. Это надо запомнить. О чём бы его спросить?

– Э-эээ?

– Капитан, как Вы себя чувствуете? – забеспокоился пилот, не наблюдая на физиономии Ивана признаков понимания. Он показал капитану растопыренную ладонь. – Сколько пальцев Вы видите?

– Хм… Один, два, три… э-эээ… А что идёт после трёх?

– Ладно, кэп, посидите пока тут, только не трогайте ничего на пульте. Я сбегаю, поищу бортинженера. Он должен быть где-то в кормовых отсеках.

Ага. Бортинженер. Значит, здесь есть ещё и бортинженер. Только где это, «здесь»? Ясно, что здесь – это не в кормовых отсеках. Иначе бы он не смылся отсюда, чтобы искать этого бортинженера. Но где могут быть капитан, бортинженер и кормовые отсеки? На подводной лодке, вот где! Значит я капитан? Отлично.

– Задраить кингстоны! Загерметизировать отсеки! Убрать перископ! Самый малый вперёд! Зарядить торпедные аппараты! Срочное погружение!

– Чего?! – физиономия Майка, вернувшегося в этот момент в рубку вместе с Отто фон Глюкбергом, вытянулась от изумления.

– А? – от удивления Отто даже выронил из рук аварийный медкомплект.

– Прекратить разговоры!!! Быстро выполнять! – закричал капитан, размахивая вынутым из-за пояса лазерным пистолетом. – От этого зависит наша жизнь!

Пилот и бортинженер принялись в панике метаться по отсеку, затем выскочили за дверь и помчались в медкабинет за пистолетом с сильнодействующим транквилизатором, предназначенным как раз на случай появления на борту буйнопомешанных.




Поверхность планеты U44028-2248, место падения ПРК «Викинг».


Два пехотинца в тяжёлых штурмовых скафандрах с трудом вскарабкались на гребень вала, которым заканчивался глубокий овраг, пропаханный в склоне пологого холма упавшим «Викингом». Забрала шлемов у обоих были откинуты, но на лице были кислородные маски, из-под которых доносилось тяжёлое дыхание. Осмотрев в бинокль слегка дымящееся дно оврага и приплюснутый корпус корабля, лежавший внизу прямо у его ног, один из солдат нажал кнопку на своём шлеме. Из шлема бесшумно выдвинулась антенна дальней связи и с лёгким щелчком зафиксировалась в верхнем положении.

– Лейтенант, это Дейл. Мы его нашли, – сообщил десантник в микрофон, шарик которого висел у самых его губ под кислородной маской. – От нашего лагеря по прямой топать километров пять. Точнее сказать не могу – спутниковой навигации у нас нет, сами понимаете.

– Принято, Дейл. А в каком направлении?

– Не знаю, сэр, я же говорю – без спутников на орбите навигация не фурычит.

– Так как же вы тогда собираетесь возвращаться в лагерь?

– Так это, мы радиомаяк там оставили…

– Радиомаяк работает в коротковолновом диапазоне – на этой планете атмосфера глушит все сигналы этого диапазона на расстояниях больших одного-двух километров. Вы не сможете поймать его сигнал с расстояния в пять километров.

– А почему же Вы сейчас можете принимать наш сигнал? И мы Ваш – тоже?

– Мы с вами сейчас можем разговаривать только потому, что вы пользуетесь системой дальней связи СВЧ-диапазона. Кстати, не пользуйтесь ей понапрасну, она очень быстро сажает батареи скафандра. Так вы скоро можете оказаться без связи, освещения, обогрева, сканера форм жизни, радара, защитного экрана и ещё массы полезных вещей. Да ещё и дышать придётся местным вонючим воздухом.

– Сэр, мне не хочется огорчать Вас, но, принимая во внимание невозможность поймать сигнал маяка, мы с Мэтом, кажется, заблудились… Что же нам делать?

– Болваны! Ладно, не паникуйте и никуда не уходите оттуда, где вы есть. Я вас запеленговал по сигналу вашего передатчика. Мы с остальными будем у места падения «Викинга» через пару часов. Пока можете обследовать корабль на предмет наличия выживших. Только осторожно! А то вдруг у этого ПРК тоже что-нибудь с реактором… Космический корабль классная штука, но после аварийной посадки он может преподносить всякие сюрпризы, например, взрываться в самый неподходящий момент. Всё поняли?

– Так точно!

– Ну тогда исполняйте.

– Есть!

Задвинув антенну дальней связи в обтекатель в задней части шлема, Дейл подозвал Мэта, карабкавшегося на самую высокую часть земляного вала в надежде поймать сигнал радиомаяка из вре́менного лагеря, и изложил ему вкратце суть разговора с лейтенантом и полученные приказы. После чего оба солдата стали осторожно спускаться по внутреннему склону вала к разбившемуся кораблю. Однако на середине склона Мэт наступил на неустойчивый камень и, увлекая за собой Дейла, с ужасным грохотом и ругательствами покатился вниз. Звук, с которым двое десантников в бронескафандрах ударились в помятый борт «Викинга» больше всего был похож на звук разгрузки самосвала с металлоломом.

Когда спустя полтора часа на гребне вала показались остальные члены экспедиции, Мэт и Дейл деловито изучали борт ПРК на предмет входного отверстия. Дело в том, что главный люк оказался ниже уровня земли, а грузовой – в корме, в двадцати метрах над землёй. Конечно, можно было воспользоваться ранцевым двигателем. Но, во-первых, в результате падения наверняка сбилась калибровка его сопел. Это означало, что камикадзе, осмелившийся задействовать их, приходил бы в хаотичное вращательное и поступательное движение по всем трём осям сразу, в чём Дейл полчаса назад успел убедиться на собственной шкуре. А во-вторых, неподвижное зависание напротив входного люка для набора кода его разблокирования требовало виртуозного управления ранцевой установкой скафандра обеими руками. Поэтому набирать код было бы уже нечем. Попытка Мэта перейти на управление одной рукой с набором кода другой привела к его приземлению на скалы шлемом вниз. Попытка же управлять двумя руками, а открывать замок правой ногой, обутой в титановый ботинок бронескафандра, привела к выходу замка из строя, что побудило солдат к поиску альтернативных путей проникновения на борт.

Заметив, что члены экспедиции собираются спуститься со склона вала к ним, Дейл и Мэт замахали руками и закричали:

– Нет! Стойте!! Обойдите вокруг!!!

Но было уже поздно: отряд в полном составе уже катился со склона, увлекая за собой небольшую лавину из камней и земли и оглашая окрестности витиеватыми ругательствами. Исключение составил только Тед Стокс. Он лихо скатился вниз стоя, балансируя руками и оглашая воздух восторженными возгласами.

Поднявшись с земли, отряхнувшись и запустив самодиагностику скафандра, Креш подошёл к своим десантникам, прохаживавшимся взад и вперёд вдоль борта «Викинга».

– Ну что, как я вижу, у нас проблемы с проникновением внутрь?

– Так точно, – уныло откликнулся Мэт, с досадой пиная хвостовой стабилизатор, наполовину зарывшийся в землю. – Главный люк под землёй, а грузовой мы с Дейлом сломали…

– Идиоты! Ну ладно, есть ещё куча путей. Технологические каналы, ремонтные люки, мусоропровод, наконец. Но меня больше беспокоит не то, как нам попасть внутрь, а почему упал корабль. Тихо, я слышу какой-то шум изнутри! Всем в укрытие – на борту может быть противник!

Лейтенант выхватил табельный бластер и спрятался за хвостовым стабилизатором. Остальные члены его отряда достали своё оружие, перевели его в боевой режим и последовали его примеру. Пилот выхватил плазменный нож и спрятался за сломанной хвостовой стойкой шасси. Старпом разбил об борт корабля допитую бутылку бренди и встал напротив люка с горлышком от неё, всем своим видом говоря: «Нас мало, но мы в тельняшках!» Доктор Кранкман и планетолог Каховский залегли в обнимку там же, где стояли. «Специалист по внеземным цивилизациям» Тед Стокс мгновенно откатился за ближайший валун, одновременно выхватывая из маленькой кобуры, расположенной под мышкой его чёрного комбинезона, именной энергетический пистолет с надписью «Майору службы безопасности Альянса Теду Стоксу за особые заслуги».

Створчатые двери грузового люка со скрипом направляющих и воем сервоприводов слегка разъехались в стороны и остановились, оставив щель примерно трёхметровой ширины. В неё выбрались Отто фон Глюкберг и Майк Долтон, осторожно неся носилки с капитаном «Викинга».

– Свои! – радостно выкрикнул Креш.

– А что с капитаном? – нахмурился, поднимаясь с земли, доктор Кранкман.

– После нашей аварийной посадки у него, похоже, поехала крыша, и он стал буйствовать. Пришлось нам с Отто накачать его транками, – ответил Майк. – В общем, доктор, как раз по Вашей части.

– Ага, очень интересно! – обрадовался доктор. – Давайте разобьём здесь лагерь, и я его осмотрю. Не каждый же день удаётся пощупать настоящего буйнопомешанного!




Поверхность планеты U44028-2248, медицинская палатка во вре́менном лагере экспедиции.


– Интересно, очень интересно, просто поразительно… – бубнил себе под нос доктор Кранкман, обследуя с помощью датчиков переносного медицинского компьютера пристёгнутого к складной кровати капитана Соколова.

– Что именно интересно, док? – встревожено поинтересовался Майк Долтон.

– Да вот, физически наш капитан в норме, если не считать транквилизации, а вот карта биотоков головного мозга сильно искажена, особенно вот здесь, в районе речекорректирующего биочипа, который я ему вшил, чтобы он не матерился.

– Может, именно в нём кроется причина того, что у кэпа поехала крыша? – предположил Майк.

– Всё может быть, тем более версия прошивки у него почему-то изменилась, да и контрольная сумма не та.

– Наверное, прошивка сбилась при падении корабля, когда капитан приложился лбом о приборную панель. Там ведь микроскопический жёсткий диск стои́т.

– Доктор, я знаю, в чём дело! – пискнул динамиками переносного компьютера Евклид, которого запустили на ноутбуке в эмуляторе корабельного компьютера, в результате чего он жутко тормозил.

– Ну и в чём же? – поинтересовался доктор. – Не томи, Евклид, скажи нам, случай же почти детективный!

Евклид собрался рассказать, как он лихо усовершенствовал программу биочипа в голове капитана, чтобы устранить даже намёки на нецензурщину. Но как только он собрался это сделать, эмулятор исчерпал последние мегабайты «оперативки» и ноутбук стал отчаянно swap'ить – это установленная на нём Windows 2245 NB (No Bugs) Edition пыталась восполнить недостаток оперативной памяти за счёт памяти дисковой. В результате Евклид смог произнести только что-то вроде: «Эт… эт… эт-то… о… о… т-тттт… о…»

– Понятно, Е-44. Лучшего я от тебя и не ожидал. Только дразниться умеешь. А ещё компьютер. Да как тебе не стыдно! Майк, выруби его!

– Пожалуйста, – буркнул Майк, нажимая на кнопку “Power”, так как на манипуляции пальцем над панелью трёхмерного touchpad'а ноутбук не среагировал.

– Давай восстановим прошивку из резервной копии, – предложил Отто. – Ты же ведь её сделал? Только не говори мне, что ты об этом не подумал!

– И правда, не подумал… – огорчился Пауль Кранман. – Но у меня есть копия прошивки от биочипа другого пациента со похожими симптомами. Может её «зальём»?

– Давай её сюда! – откликнулся бортинженер, включая ноутбук и активируя выборочную загрузку, чтобы ненароком не запустился эмулятор с Евклидом – чего доброго опять систему «повесит».

Пауль передал минидиск Отто, и тот, вставив его в компьютер, поинтересовался:

– У биочипа, который ты засобачил в мозги капитану, есть канал беспроводной связи? Сам понимаешь, кабель мы к нему не подключим. Он ведь не киборг.

– Конечно же, есть! Стандартный канал WLC505. По идее, этот чип должен даже автоматически скачивать обновления прошивки из сети Интергэлэкси. Только мы сейчас вне зоны действия сети…

– О'кей, есть связь. Пошла передача данных… ещё пять секунд… готово!

Синхронно с последним восклицанием бортинженера Иван Соколов открыл глаза и попытался сесть. Однако ремни, которыми он был пристёгнут к кровати, его, понятное дело, не пустили, и он рухнул обратно. После чего капитан обвёл комнату и всех присутствующих в ней недоумевающим взглядом.

– Дегитратированный полимер! Это что ещё за триметахлоран, доктор? – возмущённо воскликнул он, уставившись на Пауля Кранкмана. – Какого диметилдифенилтрихлорэтана я лежу здесь связанный?

– Успокойтесь, капитан, это для Вашего же блага. Вы вели себя слишком буйно. Если обещаете быть паинькой, я Вас сейчас развяжу.

– Да уж, пожалуйста. А то лежу здесь как полимеризованный каучук.

– А эта программа матоподавления мне нравится даже больше, чем старая, – констатировал Майк, пока доктор развязывал капитана. – Но Евклидова программа была даже лучше, с ней он вообще всякую пургу не гнал. Просто стоял с разинутым ртом и глазами сверкал.

– В этой тоже такая возможность есть, – заметил Отто, – называется «бесшумный режим», смотри! – Он ткнул пальцем в одну из клавиш переносного компьютера, и интенсивность словоизлияний Ивана упала раза в два, причём из неё исчез всякий намёк на химическую тематику.

Освободившись и выслушав сводку последних событий, капитан приказал сворачивать лагерь и двигаться к предполагаемой базе инопланетян. Тем более, что до неё оставалось не более двадцати километров пути, дорога была хорошая и вполне реально было добраться до неё к вечеру.




Орбита планеты U44028-2248, рубка РТ «Весёлый утопленник».


В рубке обшарпанного рудовозного транспорта (РТ) «Весёлый утопленник» собралась вся его команда из четырёх человек. Капитан Джо, прозванный Тугоухом, с невозмутимым видом стоял у панорамного иллюминатора переднего обзора, уставившись на приближающуюся планету. Ведь для чего ещё нужен капитан, как не для того, чтобы стоять посередине рубки и своим невозмутимым видом внушать уверенность остальным членом экипажа? Его непоколебимое спокойствие как-то не вязалось с сигналом тревоги, оглашавшим рубку своим рёвом каждые три секунды. Нет, у него не были железные нервы и титановый самоконтроль. Просто своим поведением Тугоух целиком и полностью оправдывал прозвище, данное ему командой.

Второй член команды, азиат Чен, сидел, скорчившись в пилотском кресле, сжимал ручки контроля тяги и маневрирования, так что хрустел пластик их облицовки и смотрел выпученными глазами, совершенно неприличными для его национальности, на вырастающую в иллюминаторах переднего обзора громаду планеты. Впрочем, про глаза Чена надо сказать особо – ведь именно за них он получил кличку Косоглазый. Дело в том, что в те редкие мгновения, когда он находил в себе решимость оторвать взгляд от приближающейся планеты, Чен бросал левым глазом взгляд на монитор посадочного радара, расположенный в левом конце приборной панели, а правым – на экран состояния бортовых систем, находящийся в правой части информационной панели, прикреплённой над головой пилота. Эта редкая способность сохранилось у Косоглазого со времён первой Террано-Центаврийской войны, в которой он имел счастье участвовать в качестве пилота истребителя. Как известно, больше всего шансов выжить имеет тот пилот истребителя, который контролирует действия бо́льшего числа врагов. Так вот, Чен научился следить сразу за двумя истребителями центаврийцев. В результате к моменту Великого Отступления он был единственным выжившим пилотом из своей эскадрильи. Но после очередного медосмотра его списали. Дело было в том, что в ходе проверки рефлексов невропатолог заметил, что Чен одним глазом следит за молоточком, а другим смотрит доктору в лицо. К тому же при ударе молоточком по колену Чен не разогнул ногу. Вместо этого он потянулся к воображаемому рычагу катапульты и выдернул из гнезда ручку управления креслом доктора, которое тут же установилось на максимальный угол наклона, скинув доктора на пол.

– Кэп, ты совсем оглох?! – рявкнул Чен. – Я тебя третий раз спрашиваю: что делать-то будем?!

– Нет, обедать мы сейчас, пожалуй, не будем… – откликнулся Тугоух. – Видишь ли, я ещё не проголодался.

– Ладно, чёрт с тобой, – вздохнул Чен, ещё крепче стискивая ручки управления. – Педро, как там у нас дела?

Педро, услышав, что упомянули его имя, выпрямился во весь свой двух-с-чем-то-метровый рост, и, конечно же, зацепил головой какую-то трубу – не зря же его звали Мастером-Ломастером. Раздался глухой удар, проржавевшая труба покосилась в хомутах крепления, в результате чего одно из её сочленений лопнуло, и из него с шипением стал бить зеленоватый, слегка светящийся пар. Из распределительной панели, обдаваемой этим паром, полетели искры, затем оттуда пошёл дым, и свет в рубке стал мигать. В результате через секунду одновременно произошли два события: настенный датчик радиации, который тоже обдавало флуоресцирующим паром, громко заверещал, добавляя свою трель к рёву сигнала тревоги, а из сопел системы пожаротушения, которых достиг дым коротнувшей распределительной панели, полилась дурнопахнущая коричневатая пена. Проигнорировав происходящий бедлам, Педро снова пригнулся, потирая ушибленную голову, и ответил:

– А чёрт его знает… Носовой реактор вроде накрылся… Я хотел запитать тормозные движки от кормового, но, похоже, что-то закоротил… Теперь ещё и разгонные двигатели не работают. А маневровые я ещё с прошлой недели не починил. Ты ведь помнишь, я тогда уронил в топливопровод пятигранный торцевой ключ, а без него кожух двигателя не разберёшь… Кстати, похоже, что этот же ключ сегодня вывел из строя носовой реактор, он же теперь по всей системе подачи топлива гуляет…

– Ах, чтоб тебя! – возмутился Чен. – Мне-то что теперь делать?

– Я не знаю, ты ведь у нас пилот. Попробуй аварийную систему, она вроде местами ещё работает. Или хочешь, чтобы я её перебрал? Я, наверное, смог бы её починить…

– Ни за что!!! И вообще, Педро, держись подальше от того, что ещё работает, если на этом корабле ещё вообще что-то работает. Сосунок, давай сюда, подержишь рычаги. Мне надо переключиться на аварийные системы.

Корабельный юнга по кличке Сосунок, надув губы, подошёл к приборной панели, занял кресло второго пилота и схватился за рычаги управления.

– Почему бы тебе просто не включить автопилот вместо того, чтобы опять запрягать меня? – обиженно проворчал он. – Вечно «Сосунок, пойди сюда, Сосунок, пойди туда…»

– Нет, автопилоту я не доверяю, – заговорщически прошептал ему на ухо Чен, возясь с панелью аварийных систем, – он в последнее время что-то «глючит». Только Педро не говори – он его мигом доломает. Неувязок ещё тот. Ага, готово. Всё свободен, дальше я сам поведу.

Сигнал тревоги неожиданно прекратился и свет в рубке перестал мигать. Чен уселся в своё кресло и осторожными движениями ручек управления положил корабль на пологую орбиту вокруг планеты, начав гасить скорость за счёт её гравитации. В этот момент капитан, который всё это время молчал и сохранял неподвижность, резко развернулся на месте и произнёс:

– Ага, мы прибыли! Косоглазый, просканируй планету, засеки то месторождение титана, которое мы засекли раньше. Мастер-Ломастер, возьми Сосунка и иди готовить посадочный шаттл. Только смотри, ничего там не сломай, а то я тебя знаю!

Глава 5. У цели

Поверхность планеты U44028-2248, законсервированная станция терраформинга протоцивилизации Альтерра.


Ближе к вечеру отряд, состоящий из членов экспедиции, экипажа ПРК «Викинг» и группы огневой поддержки лейтенанта Креша, достиг пункта назначения. Эта точка была помечена на голографической карте планеты как «предполагаемые развалины базы инородной цивилизации». Однако то, что увидели перед собой удивлённые исследователи, вряд ли можно было описать термином «развалины», даже если они «предполагаемые». Перед ними оказалось циклопическое сооружение неизвестного назначения, поблёскивавшее тускло-серым металлом в свете заходящего дневного светила и, очевидно, прекрасно сохранившееся. Сразу подойти к мнимым «развалинам» не удалось, так как постройка была окружена многометровой металлической стеной, которую не брали заряды ручных энергетических винтовок, а сверху перелететь мешал силовой купол (он заметно искажал контуры всего, что было видно над стеной). Поэтому капитан принял решение разбить лагерь у стены. С мягким шипением развернулись герметичные купола космических палаток, и учёные начали с недовольным ворчанием укладываться на ночлег. (Ещё бы им не возмущаться – капитан не позволил заняться исследованиями немедленно!) Вокруг лагеря настороженно расхаживали десантники. Они ждали какого-нибудь подвоха со стороны чужаков, которые наверняка засели в этой гигантской конструкции и только и ждали, когда все уснут или просто потеряют бдительность.

Но неожиданное вторжение случилось вовсе не оттуда. Неожиданно небо на востоке посветлело, как будто собиралось взойти солнце. От всех предметов, озарённых изумрудным сиянием, потянулись тёмно-зелёные тени. Откуда-то сверху нахлынул тяжёлый рёв, а облака в восточной части склона начали рваться в клочья, собираясь в туманную воронку.

– Челнок! – первым догадался Тед Стокс, который всё это время расхаживал вдоль стены постройки чужаков с каким-то прибором. – Лейтенант, у нас гости!

– А чтоб их! – возмутился лейтенант. – Отряд, занять круговую оборону, привести оружие в боевую готовность! Они будут здесь не более, чем через час!

А космический спускаемый аппарат тем временем прошёл с тяжёлым рёвом над лагерем и, выпустив закрылки на аэродинамических плоскостях, начал гасить скорость, одновременно включая посадочные двигатели. Из палатки начали выбегать встревоженные члены экспедиции. Но они не смогли увидеть уже ничего интересного, так как место посадки челнока уже скрыли тучи пыли, поднятые возмущённым воздухом и реактивными струями посадочных двигателей. К тому же в котловине, в которую опустился челнок, загорелся лес, и дым скрыл его ещё надёжнее.

– Ура! – радостно вскричал доктор Кранкман. – Нас спасут! За нами прилетели с базы ЦУКА.

– Не в этой жизни, – огорчил его старпом. – Мы не подавали сигналов бедствия. Так что это или центаврийцы, или пираты. В любом случае нам конец.

– Я бы на вашем месте не был столь пессимистичен, товарищ Талды-Курганов. Но и оптимизма товарища Кранкмана я также не разделяю, – заметил капитан. – Кстати, кто-нибудь заметил опознавательные знаки этого шаттла?

– Я видел! – откликнулся один из десантников. – Буква «А», вписанная в круг.

– Чепуха! – заявил Майк Долтон. – Я служу в космическом флоте Альянса уже десять лет и знаю опознавательные знаки всех, кого мы могли бы тут встретить. Если бы этот челнок принадлежал Альянсу, на нём бы был изображён рыцарский щит с двумя скрещёнными ракетами. У центаврийцев на эмблеме должна быть рука в стальной перчатке, сжимающая в кулаке галактику. Если бы это были пираты – мы бы увидели классического «весёлого Роджера». Все остальные опознавательные знаки лишь дополняют перечисленные. Например, на истребителях элитного подразделения «молния» под альянсовским щитом с ракетами изображена грозовая туча, нависшая над планетой и бьющая её молнией…

– Да чего тут гадать?! – воскликнул бывший бортинженер, теперь же просто инженер Глюкберг. – У нас же есть Евклид!

Он с торжествующим видом показал всем ноутбук.

– Я нарастил ему память. Теперь он работает почти нормально. Или, вернее, почти работает. Ну, неважно, главное, мы можем задать ему вопрос. Евклид, какие ты знаешь межпланетные объединения, признаваемые политическими образованиями?

– Альянс Свободных Миров. 26 колонизированных планет. Тип правления – республика. Во главе – президент. Населена людьми. Все жители имеют статус свободных граждан. Основные занятия населения: торговля, производство, наука.

– Нет, не то. Своих бы мы узнали. Давай дальше.

– Центаврийская Империя. 1 собственная планета, 5 захваченных планет. Тип правления – тирания. Во главе – Великий Император. Населена людьми и центаврийцами. Центаврийцы имеют статус свободных или зависимых граждан разной степени зависимости. Люди имеют статус рабов. Основные занятия населения: война.

– Отпадает. Если бы это были центаврийцы, их штурмовой шаттл засёк бы наш лагерь, пролетая над нами, и разнёс бы его сверхзвуковыми ракетами к центаврийской коллективной матери. Это всё?

– Конечно же, нет! – заявил Евклид, в голосе которого появились горделивые нотки.

– Тогда кто же остаётся? – поинтересовался капитан.

– А вот кто… – откликнулся компьютер. – Независимый Рудный Пояс. 5000 астероидов и ни одной планеты. Тип правления – анархия. Во главе – каждый желающий. (Но его, конечно же, никто не послушается.) Населён кем попало. Статус жителей непонятен. Основные занятия населения: стянуть то, что плохо лежит, и кому-нибудь толкнуть. Ведёт неофициальные боевые действия с Центаврийской Империей и неофициальную торговлю с Альянсом Свободных Миров…

– Достаточно! – прервал его словоизлияния лейтенант Креш. – Буква «А» в круге – это их эмблема?

– Эмблемы у них – какие попало. Но описанной Вами пользуются примерно сорок процентов жителей НРП.

– Ясно. Это наверняка они. Опасности для нас эти долбаные анархисты, похоже, не представляют, – заключил капитан. – Однако я бы рекомендовал следующее: всё, что плохо лежит, переложить так, чтобы оно лежало как можно лучше.




Поверхность планеты U44028-2248, место падения посадочного шаттла «Камикадзе-44».


С ближайшего к месту падения холма открывалась уже знакомая и, вероятно, типичная для этой планеты картина: полоса выжженной земли, в центре которой находился неглубокий овраг искусственного происхождения, заканчивалась небольшим холмиком, который тоже, очевидно, появился здесь совсем недавно. У подножия холма, упёршись в него носом, лежал исковерканный корабль. С первого взгляда любому специалисту становилось ясно, что это атмосферный бомбардировщик, довольно неуклюже переоборудованный в космический спускаемый аппарат. Тот факт, что спуск с орбиты на подобной посудине является форменным самоубийством, как нельзя лучше подтверждался названием, которое можно было разглядеть на борту кораблика в той его части, где ещё не совсем облупилась краска. Надпись, сделанная чьей-то нетвёрдой рукой на ржавом и обшарпанном металле борта, гласила: «Камикадзе-44». Оставалось только гадать, что случилось с предыдущими сорока тремя. Тишину, повисшую над окружающим место падения апокалиптическим ландшафтом, нарушало только негромкое шипение и потрескивание остывающего реактора.

Неожиданно возник новый звук. Это были ритмичные глухие удары, сопровождавшиеся какой-то детской считалочкой и доносившиеся изнутри челнока. Стук доносился уже минут пять, когда одна из панелей обшивки неожиданно подалась под настойчивыми ударами изнутри и вывалилась из креплений. В образовавшуюся дыру на четвереньках выбрался Мастер-Ломастер и, отшвырнув в сторону огнетушитель, провозгласил.

– Эх, ломать – не строить!

Следом за бортинженером тем же манером выбрались и остальные члены небольшого экипажа РТ «Весёлый утопленник». После чего они собрались в кружок и стали обсуждать своё положение. На повестку дня был поставлен следующий вопрос: как бы нам побыстрее добраться до скопления титановых руд, добыть побольше этого полезного металла и свалить отсюда до того, как явится его хозяин? Особый акцент во время этой дискуссии делался на том факте, что выбираться с планеты незадачливым охотникам за редкими металлами было не на чем.

– Прежде всего нам надо свалить подальше от обломков этой посудины, – заявил Тугоух, кивая в сторону обломков шаттла. Во-первых, если мы этого не сделаем, нас легко найдёт потенциальный хозяин этой планеты, а наше присутствие здесь является сугубо неофициальным и, я бы даже сказал, сугубо конфиденциальным. А во-вторых, это летающее недоразумение может рвануть самым неприятным образом.

– Не рванёт, будьте покойны! – успокоил всех Мастер-Ломастер. – Я топливные элементы из реактора вынул и с собой забрал, – и он похлопал себя по пухлому рюкзаку.

На лицах Косоглазого и Сосунка отразился ужас, Тугоух же лишь улыбнулся и кивнул, полагая, что бортинженер соглашается с ним.

– Ну, раз ни у кого нет возражений – пошли. Детали плана обдумаем по дороге.

Сказав это, капитан «Весёлого утопленника» зашагал по склону ближайшего холма. Бортинженер последовал за ним. Пилот и юнга некоторое время нерешительно потоптались на месте, а затем заспешили следом за ними, подозрительно косясь на рюкзак Мастера-Ломастера.




Поверхность планеты U44028-2248, вре́менный лагерь экспедиции у ворот законсервированной станции терраформинга.


Разработка детального плана затянулась, и отряд из четырёх рудокопов-нелегалов, увлечённый спором, продолжил путь и под покровом ночи. Конечно же, они не знали, что за ними наблюдают…

– Говорит Дейл… тьфу!.. то есть Шестой. Мы их видим! Открывать огонь на поражение или попробовать взять их в плен?

Иван Соколов отвлёкся от созерцания монитора ночной камеры слежения, которая показывала мир глазами одного из десантников, лежавших на вершине соседнего холма и изучавших непрошеных гостей через инфракрасные фильтры своих бронескафандров. Подумав пару секунд, бывший капитан «Викинга» кивнул лейтенанту Крешу, и тот взял со стола микрофон.

– Говорит Минус первый. Отставить силовые акции. Продолжать скрытое наблюдение. Мы тут с капитаном вычислили, что является их целью. Похоже, что это охотники за металлом. Очевидно, их привлекла титановая стена, окружающая цитадель инопланетян. То есть та самая стена, которая мешает нам попасть внутрь. Дадим этим мародёрам шанс вскрыть её, после чего их и возьмём.

Десантники тихо выдохнули и поставили штурмовые винтовки и бластеры обратно на предохранитель. Но в этот момент дорога, по которой шли охотники за металлом, ярко осветилась, в глаза им ударил луч ослепительного света, и раскатистый потусторонний голос громоподобно произнёс:

– Трепещите, глупые смертные! Вы посмели нарушить покой богов, и сейчас боги покарают вас!

Следом за этой тирадой раздалась отрыжка, сменившаяся глупым хихиканьем. Как выяснилось, старпом приготовил непрошеным гостям собственный импровизированный приём. Он поставил у них на пути ксеноновый прожектор на треноге, а сам залёг неподалёку с мегафоном в руке. Но, судя по всему, его подвели степень алкогольного опьянения и побочные процессы газообразования, протекающие в желудке.

Косоглазый, Сосунок и Мастер-Ломастер мгновенно залегли. Последний при этом извлёк из кармана комбинезона самодельный пистолет-парализатор, вставил в него батарею питания и направил ствол навстречу потоку света. Тугоух же остался стоять, щурясь и недоумённо оглядываясь.

– Капитан! Ложитесь! – крикнул пилот. – Вы что, не слышали? На нас же кто-то напал!

– А? – откликнулся капитан. – Нет, не слышал. Может, вам показалось?

– Джо, ну ты же глухой, а не слепой! – попытался воззвать к его разуму пилот. – На нас же кто-то прожектор направил. И уж наверняка не для того, чтобы нас получше рассмотреть.

– Ладно, – кивнул Косоглазому капитан, – пойду, выясню, кто это такие, и что им от нас надо, – и он зашагал к прожектору, заслонив лицо рукой от его света.

В этот момент Иван Соколов пришёл к выводу, что пауза после эффектного, но незапланированного выступления старпома несколько затянулась. Капитан «Викинга» подошёл к лежащему старпому, отобрал у него мегафон, выключил прожектор и обратился к людям с «Весёлого утопленника»:

– Товарищи воры-контрабандисты!!!

Тугоух на этот раз расслышал фразу полностью. Он уже слышал такое обращение раньше и был уверен, что следующей фразой будет: «С вами говорит Объединённая Полиция Альянса Свободных Миров…» – а затем и. – «пожалуйста, не двигайтесь с места и не совершайте резких движений. Вы все арестованы». Поэтому он мгновенно отпрыгнул назад, залёг рядом со своими людьми, выхватил у Мастера-Ломастера его самодельный парализатор, нажал курок и… парализовался!

– Извини, кэп! – вздохнул бортинженер. – Я не успел его испытать. Этот заряд должен был достаться мне.

Но Джо Тугоух его уже не слышал. Он витал во тьме, расцвеченной голубыми вспышками. А вокруг что-то тихо звенело. Физически, правда, он в это время лежал на песчано-каменистой почве планеты U44028-2248 и слабо подёргивался.

Пятнадцать минут спустя Тугоух уже находился в медицинском куполе вре́менного лагеря экспедиции на попечении доктора Кранкмана. Остальным членам экипажа «Весёлого утопленника» уже объясняли, с кем они имеют дело, и что от них требуется. Капитан Соколов выслал бортинженера Глюкберга и обоих своих пилотов к месту падения шаттла «Камикадзе-44», чтобы оценить степень его повреждения и определить, нельзя ли его починить, используя запчасти с «Викинга». А нашкодивший старпом уже мирно посапывал в соседнем куполе под присмотром двоих десантников.

– Итак, – говорил капитан «Викинга», и встроенный ему в мозг биочип старался на всю катушку, чтобы речь его звучала естественно, но при этом цензурно, – ситуация складывается таким образом, что без вас мы пропадём, так же, впрочем, как и вы без нас. Судите сами: мы застряли на этой планете, так как наш корабль разбился. На нём есть гиперпространственный передатчик, но нет энергии из-за повреждения реактора. Кроме того, мы не можем выполнить до конца свою миссию – дурацкая стена, которую вы, наверное, уже видели, не поддаётся нашему оборудованию. Вы же, если и сможете отколупать от неё кусок, всё равно не сможете вывезти его с планеты, так как ваш шаттл разбился, а на борту «Весёлого утопленника», оставшегося на орбите, по вашим же словам, нет ни одного человека. А значит, и посадить его некому. С другой стороны, если мы объединимся, наши совместные перспективы выглядят вполне радужно. Вы проделываете в стене «предполагаемой базы неизвестной вымершей цивилизации», чем бы она ни была, хорошую дыру. После чего можете забирать эту стену хоть по частям, хоть целиком, в оплату за вашу услугу. Затем наш бортинженер поможет вашему… с позволения сказать… народному умельцу починить шаттл. Если понадобится, мы дадим вам уцелевшие запчасти «Викинга» и аварийно-спасательного шаттла, разбившегося вместе с ним на его борту. На своём шаттле вы вывозите чудо-материал, из которого сделана стена, на орбиту и грузите его в свой престарелый рудовоз. Взамен вы позволяете нам поднять на вашем шаттле гиперпространственный передатчик с «Викинга», установить его на борту вашего корыта и связаться с ЦУКА, чтобы запросить помощь и дать добро на вылет колонистов. Обещаю, мы не будем связываться с полицией – это вполне честная сделка. Затем вы свободно отваливаете из системы, предварительно забросив шаттлом моих людей и оборудование обратно на планету. А мы в оставшийся до прилёта колонистов и ремонтников месяц занимаемся исследованием непонятной постройки, укрывшейся за этой стеной. И все довольны. Идёт?

– Не знаю, – откликнулся Педро, – звучит заманчиво. А насчёт «народного умельца» – это Вы зря. Я ведь мастер своего дела, хотя и «ломастер».

– Не сомневаюсь. Думаю, Вы и займётесь стеной. Нам как раз надо её сломать. И чем скорее, тем лучше. Можете приступать. А что думают остальные?

– Ну я это… думаю… типа, с капитаном надо бы посоветоваться… и вообще… – выдавил юнга Сосунок.

– Да что там советоваться! – перебил его пилот Косоглазый. – Старый пень сейчас в отрубе. Очухается, а мы уже вместе с ним отчаливаем из этой системы с трюмами, полными титана. А то и чего подороже. Да он просто в восторге будет!

– Ну вот и отлично! Тогда юнгу мы временно прикомандируем к вашему капитану сиделкой. А Вы можете помочь моим пилотам осматривать ваш шаттл. Лейтенант Креш со своими людьми проводит Вас. Места тут, знаете ли неспокойные…

Креш поднялся со своего места и кивнул двоим десантникам, стоявших по бокам от входа в командирский купол. Те натянули кислородные маски и вышли вместе с лейтенантом и пилотом с «Весёлого утопленника» наружу.

Не прошло и часа, как неприступная стена пала под напором отвёртки Мастера-Ломастера. Точнее, не сама стена, а главные ворота. Вот как это прокомментировал сам исполнитель этого невероятного фокуса:

– Подошёл я, значит, к двери в стене, скорее даже, к воротам – уж больно дверь здоровая. Двустворчатая. Ну, нажал кнопку, а она типа того… не открывается. В смысле, дверь в стене, конечно, а не кнопка. Ну, думаю, где-то что-то не фурычит. Ну я по таким делам мастер. Подковырнул панель отвёрткой. Смотрю: контакты. Решил их почистить. Они, знаете ли, от времени да влаги окислились. Полез туда, да отвёртка соскочила. Ну и коротнул где-то что-то маленько. В итоге у меня волосы торчком, а ворота – раз! и в паз в стене ушли. Резко так, но бесшумно. Ага, думаю, вот и починил. Как же, держи карман шире: давлю на кнопочку-то, а они назад не хотят. В смысле, ворота, конечно, а не волосы. Видно где-то что-то перегорело. Полез я искать, где да что – соединил два контакта. Ба-бах!!! Пиропатроны в сочленениях стены рванули – она на блоки и развалилась. Аккуратно так, камня на камне не осталось. Хорошо думаю, хоть по голове ни одним блоком не съездило. Зато теперь пилить её не придётся. В смысле, стену, конечно, а не голову. А то кто его знает, вдруг бы этот сплав ультразвуковой резак не взял бы. Так бы и ушли ни с чем. Ага, точно, как последние дураки. Но теперь-то с добычей улетим, уж будьте уверены. Жалко только отвёртку мою. Оплавилась. Ну ничего, я себе новую из куска арматуры сделаю. Главное, чтобы напильник первее не сточился.

Глава 6. Акт творения

Поверхность планеты U44028-2248, законсервированная станция терраформинга протоцивилизации Альтерра.


Прошло две недели. Охотники за ценными металлами уже отчалили из системы с полным трюмом сплава титана с чем-то слаборадиоактивным и неприсущим таблице Менделеева. Оба пилота «Викинга» безвылазно торчали на борту своего корабля – прибытие аварийно-восстановительной команды ожидалось со дня на день, и нужно было помочь им сориентироваться сигналами по радиосвязи. Лейтенант Креш со своими людьми, отпущенный капитаном «на волю» за ненадобностью, устроил сафари на местных монстров. В качестве транспортного средства использовался футуристический джип (судя по всему на антигравитационной подушке) найденный на базе «инопланетян». Остальные члены экипажа «Викинга» самозабвенно исследовали отлично сохранившуюся базу, внешне больше похожую на завод.

Между двумя высокими зданиями замысловатой и весьма техногенной архитектуры неспешно прогуливался капитан Соколов. Он о чём-то негромко беседовал с Тедом Стоксом. Невдалеке из стальной арки выхода из ещё одного странного здания-механизма вышел Отто фон Глюкберг. Глаза его светились счастьем сквозь окуляры привычного уже противогаза. Ещё бы – он никогда не видел такой диковинной техники, да ещё в таком количестве. Но Отто был профессионалом высокого класса. И хотя принцип действия всех этих аппаратов оставался для него по большей части загадкой, назначение и принципы использования многих из них он вполне понимал.

Посреди небольшой площади, находившейся в южной части базы, стояли Пауль Кранкман и Стефан Кафовский и разговаривали.

– Куда же запропастился Талды-Курганов? Я его уже дня два не видел.

– Говорят, он нашёл где-то на базе фонтан, в котором вместо воды используется чистый спирт. Теперь старпома оттуда за уши не оттащишь. По крайней мере, пока он может стоять, сидеть, или хотя бы лежать без посторонней помощи.

– Да, на него вполне похоже. Кстати, последнее медицинское обследование выявило прелюбопытнейший факт. Оказывается, этиловый спирт в организме Заурбека играет важнейшую роль в процессе обмена веществ. Он выступает одновременно в роли жизненно важного витамина и пищеварительного фермента. Так что в малых дозах спирт старпому необходим так же, как нам с тобой фосфор и кальций. И похмельного синдрома он от него не испытывает. Что, впрочем, не спасёт товарища Талды-Курганова от белой горячки.

– Так пошли его найдём. Мне Стокс рассказывал, где находится фонтан. Старпом наверняка там.

– Пошли. Он не мог далеко уползти.

Но далеко уйти они не успели, так как дойдя до центральной части комплекса, обнаружили там ещё одну площадь, размером намного больше предыдущей. А в центре её находился пульт. И по всему было понятно, что это главный пульт управления комплекса. А в центре его была кнопка. Вызывающе больша́я и вызывающе красная. И сразу было видно, что это – самая-пресамая-главная-кнопка.

Учёные тут же связались по рации с капитаном и бортинженером, а сами занялись осмотром находки. Бортинженер примчался буквально через минуту. Однако его поползновения нажать на самую-пресамую-главную-кнопку были пресечены капитаном, который появился спустя тридцать секунд после него. Тед Стокс же, прибежавший вместе с капитаном, указал на пульт и заявил примерно следующее:

– Мне уже приходилось встречаться с письменностью подобного рода. В частности, на Ганимеде-4 и четвёртом спутнике газового гиганта Аматеус. Я ведь специалист по внеземным цивилизациям. А там были найдены похожие постройки, только сильно разрушенные…

– Да врёт он всё! – заявил неизвестно откуда взявшийся старпом. – Он – шпик из Службы Безопасности Альянса. Его ЦУКА послало за нами приглядывать.

– Что ты несёшь, Заурбек?! – возмутился командир.

– Я правду говорю! Пусть он свой именной пистолет покажет. Я его всё равно видел, когда наш «ксенолог» его чистил. Он-то думал, что я напился и дрыхну как бревно. А я видел!

– Это правда? Ты действительно из СБ? – недоверчиво спросил Иван Соколов у Стокса, – или у товарища Талды-Курганова всё-таки началась белая горячка?

– Нет, он говорит правду, я из СБ, – откликнулся Тед. – Но в некотором роде я действительно «специалист по внеземным цивилизациям». Дело в том, что наш отдел занимается изучением следов вымерших цивилизаций. Меня же прикомандировали к вашей экспедиции вовсе не для того, чтобы следить за вами и докладывать в ЦУКА об отклонениях хода экспедиции от их гениального плана. Нет, здесь я скорее в качестве учёного, чтобы определить, не представляет ли эта постройка опасности для Альянса.

– Ну что ж, ладно, я поверю тебе на слово, – согласился капитан, – тем более, что СБ на нашей стороне. По крайней мере, теоретически. Так что же здесь написано?

– Ну, дословно этот язык на интерлингву Альянса не переводится. Мы называем его альтерранским, а саму цивилизацию, создавшую эту письменность – Альтерра. Они намного древнее нас и вымерли или ушли из доступного нам пространства галактики задолго до того, как на Земле зародилась жизнь. Семантически их язык очень богат, что создаёт известные трудности при переводе…

– И всё же, в чём общий смысл?

– Ну, тут сказано, что это пульт управления неким «центром контроля планетарного климата, рельефа и биосферы». Система полностью автоматизированная и запускается нажатием этой красной кнопки. Видимо альтерранцы построили её незадолго до своего Великого Исхода, но не успели запустить. Если верить тому, что написано на этой информационной табличке, то после запуска системы планета превратится в райское местечко со стабильным и мягким климатом, «удобным» для заселения рельефом и безобидной и крайне полезной флорой и фауной. Видимо, альтерранцы готовили её на роль запасной планеты-столицы.

– Так чего же мы ждём?! – удивился старпом. – Надо жать!!!

И он надавил на кнопку. После чего та ушла в панель, а место, где она была, закрылось металлическим щитком. Тут же ожили огромные механизмы, окружавшие площадь. Отовсюду донёслись механический шум, напряжённое гудение, пульсации и писк. Панель расцветилась россыпью лампочек, а индикаторы на ней стали отображать чехарду непонятных символов.

– Идиот! Что ты сделал?! – возмутился Стокс. – У нас нет на это полномочий. Мы должны были сначала запросить согласия у ЦУКА.

– Ну их к чёрту, твоих бюрократов! – огрызнулся старпом. – Сюда летят миллионы колонистов. Через пару недель первые корабли будут здесь. И вместо вонючей, ветреной и вообще опасной планеты их теперь ждёт рай. Чего тут ещё совещаться?

– А вы не заметили, вроде темнеть начинает и холодать… – напомнил о своём присутствии доктор Кранкман.

– Ага, и метаном потянуло вместо сероводорода, – согласился Каховский, который уже неделю учился жить на планете U44028-2248 без противогаза.

– Капитан! – ожила рация на поясе у Ивана Соколова. – Говорит Майк Долтон. По результатам сканирования окружающей среды Евклид выявил в верхних слоях атмосферы непонятное движение. Утверждает, что не врёт, потому что, мол, вообще не умеет врать. Кроме того, оптическая проницаемость атмосферы в видимом диапазоне упала на двадцать семь процентов, зато в ультрафиолетовом возросла почти вдвое. Евклида мы протестировали. Похоже, исправен. Так что либо датчики шалят, либо… я не знаю что.

– Кэп, говорит Креш, – сообщила рация голосом лейтенанта. – Мы возвращаемся с сафари, чтобы обеспечить вам охрану. Похоже, местная живность быстро мутирует в нечто совершенно невообразимое! Но мы уже дважды сбивались с дороги – вместо холмов и оврагов теперь сплошные болота. Что происходит?

– Да, пожалуй, Вы правы, – согласился Стокс. – Расстрелять, что ли, старпома? У меня есть на это полномочия. Хотя нет, пусть поживёт до прилёта колонистов. Мы им расскажем, кто им обеспечил такую «райскую» жизнь. А потом отдадим старпома. Пусть делают с ним, что хотят.– Это конец! – заявил Соколов, герметизируя шлем скафандра и оценивая скорость падения показаний индикатора внешней температуры. – Мы провалили задание. Колонисты прибудут через две недели на совершенно непригодную для жизни планету. А мы даже не можем их предупредить. Гиперпространственный передатчик на разбитом «Викинге» совершенно бесполезен.

– Нет, он предстанет перед трибуналом Альянса. Впрочем, вместе со всеми нами, – вздохнул капитан.

Эпилог

Астероид-тюрьма строгого режима, трансурановая шахта № 24.


– И всё-таки, что же пошло не так? – допытывался у планетолога Каховского доктор Кранкман, громко звеня гравитационными кандалами в полутьме шахты трансуранового рудника. – Уже через неделю на поверхности планеты было минус пятьдесят градусов по Цельсию. Кромешная тьма, ужасная солнечная радиация, давление в две атмосферы. Да и сама атмосфера почти на сто процентов из метана. Вся поверхность планеты – сплошное болото, и в нём живут какие-то жуткие твари. Я уже радуюсь, что нас сослали в эту шахту, а не оставили доживать свой век на той планете. Бедные колонисты! И это называется «рай»?!

– Да, это рай… – задумчиво кивнул Каховский, осматривая вибрационный бур, и добавил, заметив недоумённый взгляд доктора Кранкмана, – конечно, с точки зрения Альтерранцев.

29.01.2006 21:45:30 Kamikaze (IP) Цитата #1
Ну как всегда, на самом интересном месте. 🙁, чтож, ждем-с.
31.01.2006 21:33:56 Kamikaze (IP) Цитата #2
Теперь читаемс, прочитал до 4 главы
01.02.2006 22:54:02 Kamikaze (IP) Цитата #3
Дочитал, красота, только концовка все-таки понятна с последней главы, ведь другая цивилизация, для них рай, а для других не известно, НЕЛЬЗЯ нажимать!!!
01.03.2006 23:51:25 GoodGirlGa (Проскурина Галина) (IP) Цитата #4
Итаааак... Прочитала с огромным удовольствием. Но, уважаемый автор, мы уже знаем, на что Вы способны, и так просто не очаруемся. Сказать есть много что, жаль только, листок с замечаниями скрылся в неизвестном направлении 🙁.
Начнем с мелких придирок.
Экипаж слушает голосовую запись речи капитана. Глазами читается все замечательно, но они ведь СЛУШАЮТ. И как они слышат частый и интересный фрагмент [вырезано цензурой]? Все бы еще ничего, но после прослушивания это еще и цитируют...
"Задушенный ремнями Боб начал терять сознание" Задушенный - действие свершившееся, Бобу уже нечего было терять. Не понятно, почему же Бобу удалось-таки дотянуться до ремней чтобы их расстегнуть. Он и раньше, вроде, не меньше старался.
Далее, "ударная волна повалила тайгу". Если джунгли и мангры на другой планете я еще проглочу, то против тайги протестую. Тайга тесно ассоциируется с Землей, даже более - с Россией (по словарю тайга - дикий трудно проходимый лес на севере Европы и Азии) и создает навязчивое представление тунгусского метеорита.
Дико хочется спать, поэтому все остальные камни и розы брошу в следующий раз. Хочется только отметить богатый язык автора и великолепное умение им пользоваться. Браво.
11.03.2006 00:03:59 GoodGirlGa (IP) Цитата #5
Прошу прощения за столь долгий сон, продолжим мелкое цеплялово.
ТКК «Неотвратимое возмездие» изобразил из себя миниатюрное солнце, диаметром "всего лишь" 100 км[...] Кавычки лучше убрать - 100 км в космических масштабах действительно миниатюрный размер (у сравнительно-то небольшой Земли радиус что-то около шести тыщ км)
"Реакция отряда была мгновенной, но неоднородной." Что-то это "неоднородно" ухо режет. Я уже всю голову сломала, но так и не смогла понять в чём дело, семантически, вроде, все верно... Скорее всего просто тяжеловато, банальное "разной" подошло бы больше, но это чистейшей воды субъективизьм.
"А космический спускаемый аппарат тем временем прошёл с тяжёлым рёвом над лагерем и, выпустив закрылки на аэродинамических плоскостях, начал гасить скорость, одновременно включая посадочные двигатели. Из палатки начали выбегать встревоженные члены экспедиции. Но они не смогли увидеть уже ничего интересного, так как место посадки челнока уже скрыли тучи пыли, поднятые возмущённым воздухом и реактивными струями посадочных двигателей. К тому же в котловине, в которую опустился челнок, загорелся лес, и дым скрыл его ещё надёжнее."
Ага, хорошо, гости. Читаем дальше:"С ближайшего к месту падения холма..." Минуточку, какого падения?! И почему корабль "исковерканный"? В предыдущем абзаце корабль садился совершенно
нормально, не падал, не взрывался, а достаточно однозначно "опустился".
Ну и на последок из речи Мастера-Ломастера: "В смысле, ворота, конечно, а не волосы..." А здесь, в отличие от двери-кнопки разночтений и нет.
Ну, теперь о главном. Оставим в стороне тот факт, что до центральной площади с кнопкой добрались лишь через две недели, пусть их. Но увидев большую красную кнопку любой читатель сразу понимает - вот она, большая карманная фига: нажимать нельзя, но все равно нажмут (возникает в памяти, для чего предназначалась красная кнопка при выполнении команды "ручное угробление"). Может быть сделать кнопку не такой большой и красной, чтобы "дежавю" избежать? И особенно убивает эпиложное объяснение для особенно твердолобых.
Читатель уже всё понял из названия рассказа и прочитав о предназначении кнопки.
Но даже с элементом неожиданности получилось бы так же мелко, очень поверхностно. Мы и раньше знали, куда ведёт дорога, вымощенная лучшими намерениями, что русскому хорошо, то немцу смерть... Мелко, мелко и тратить на эти простенькие мысли столько усилий...
Дорогой автор, чтобы играть собчий вальс достаточно расстроенного пианино и шалопая-первоклассника, а Вы маэстро, вооружённый скрипкой Страдивари и публика вполне оправданно ждёт шедевров.
13.03.2006 10:44:18 Павел Шамин (IP) Цитата #6
Ну что ж, раз от меня ждут объяснений, придётся их дать. Большинство придумываю на ходу, так что, если что-то где-то снова будет противоречить логике - пишите.
1) "Вырезано цензурой" произносится синтезированным компьютером голосом вместо купюр.
2)Ремни-то адаптивные, когда челнок оказался в свободном падении давление пятой точки Боба на сиденье уменьшилось (невесомость, теперь к сиденью его прижимают только ремни), и система аварийной фиксации пилота вырубилась.
3)Интересно, почему это джунгли могут быть на другой планете, а тайга нет?! Это какой-то ботанический расизм получается!
4) 100 км - немалая величина по меркам ядерного взрыва (всё что испытывалось в СССР и США имело диаметр "грибка" раз в 50-100 меньше).
5) Шаттл "Камикадзе-44" всё-таки разбился при посадке. Обошлось без жертв, и то хорошо. Я же писал, что это был переделанный атмосферный бомбардировщик. Видимо площади аэродинамических плоскостей и мощности посадочных двигателей на "мягкую" посдку чуть-чуть не хватило - посадочная скорость орбитальных челноков намного выше. А наблюдатели с земли не видели места встречи шаттла и поверхности планеты и не моли знать, насколько удачно он сел.
6) Волосы у Мастера-Ломастера встали торчком в результате поражения электрическим током, потому и необходимо пояснение, что в исходное положение не хотели возвращаться ворота, а не волосы. Кроме того, я хотел подчеркнуть характерный оборот его речи: говорить двусмысленности и сразу же поправлять самого себя.
7) Откуда мы знаем, какой цвет является цветом опасности для Альтерранцев? Может для них красная кнопка - как для нас зелёная? И вообще, главный орган управления, запускающий сложный комплекс должен быть на центральном пульте и быть самым заметным. Правда, здесь я уже основываюсь на человеческом здравом смысле, а не на Альтерранском. Но ведь большинство моих читателей - люди, разве не так?
8) Эпилог был просто необходим. Хотя бы для упомянутых Вами "твердолобых". Поверьте, действительно есть люди, которые будут недоумевать по поводу происходящего до последней строки эпилога.
Ну и, пожалуй, самое главное. На звание "маэстро" я не претендую, ибо консерваторий не кончал. А вот "собачим вальсом" обязуюсь периодически развлекать Вас и впредь.
30.03.2006 21:01:22 GoodGirlGa (IP) Цитата #7
Ага, поцапаемся...
1) - Не сообразила. Но даже в этом случае есть неточность, которую, впрочем можно переписать от автора к герою и опустить.
2) Тоже не сообразила. Внимание, вопрос к остальным читателям: Люди, а вы врубились? Если я одна такая, значит всё в порядке, если нет - лучше уточнить.
3) Ну, раз расизм, вот Вам и объяснение "в ключе". Представьте себе наичернейшего африканца. Ну, в смысле, не обязательно африканца, а просто негра. Если его представят Вам как Смирнова Аркадия Ивановича, это покоробит гораздо больше, нежели если он будет носить чистейшее индийское или китайское имя. И расизмом данный факт отнюдь не является.
4) Ну дак сравнивайте тогда с ядерным взрывом, а не с Солнцем, я ж придираюсь к тому, что НАПИСАНО.
5) Раз посадка не была мягкой, значит она была жесткой. Tо, что это не видели, Вы написали, а вот не почувствовать (хотябы в качестве отдаленного "бум!") этого герои не могли, посолку шаттл опустился в пределах видимости (доказательства см. в тексте)
6)Блин! Ну неужели Вы сами не видите, шо нету в данном случае двусмысленности!
Ну, смотрите: "Полез туда, да отвёртка соскочила. Ну и коротнул где-то что-то маленько. В итоге у меня волосы торчком/*про волосы*/, а ворота – раз! и в паз в стене ушли/*теперь уже про ворота*/. Резко так, но бесшумно/*ясен пень, про ворота*/. Ага, думаю, вот и
починил/*про те же ворота*/. Как же, держи карман шире: давлю на кнопочку-то, а они назад не хотят/*про ворота!!!*/. В смысле, ворота, конечно, а не волосы/*лишнее - про волосы все уже давно забыли*/." Чтобы сделать, как Вы хотели (я отлично понимаю, что и для чего Вы хотели написать 😉 ) нужно написать что-то вроде: "Полез туда, да отвёртка соскочила. Ну и коротнул где-то что-то маленько. В итоге ворота резко так – раз! и в паз в стене ушли, а у меня волосы торчком. В смысле, от тока, конечно а не от неожиданности. Ага, думаю, вот и получилось. Как же, держи карман
шире: давлю на кнопочку-то, а они назад не хотят. В смысле, ворота, конечно, а не волосы."
7) Я просто предложила вариант, как сделать концовку более для читателей неожиданной, раз уж Вы так хотите сохранить эпилог (8). Ориентируйтесь на все категории читателей: те, кто попроще все-равно не поймут, а остальные не будут обижены такой низкой оценкой
автора (Я ведь не единственная, кто сделал Вам замечание о редсказуемости финала)
Ну, и последнее.
А Вы пишете, чтобы развлечь? Если да, то "непридирчатые" претензии снимаются, Вы своей цели блестяще достигли - развлекает. (Это я без издевок, совершенно искренне) Просто мне казалось, что Вы способны на большее, и хотелось Вас к этому подтолкнуть. Но если Вы не столь амбициозны... что ж, в хорошем исполнении и собачий вальс послушать приятно 😊
25.05.2006 08:11:03 Alexa (IP) Цитата #8
Великолепно! С детства не читал развлекательную научную фантастику, сейчас оторваться не мог! Прямо ностальгия какая-то. Сейчас всё Коэльо да Браун, Мураками, а тут - Павел Шамин! Молодец, всё со вкусом и грамотно. Только вот немного введение читателя в курс дела не понравилось - эта запись "речи" капитана немного натянута, и вообще его персонаж недоделан. Про матерщину утомляет... И некоторые герои то начинают говорить сугубо псевдонаучным языком, как с учебника, то становятся слишком простыми. Ещё...
Этот обязательный литературный "подозрительный тип" не раскрыт, не ясна его функция. Ждёшь подвоха, какой-нибудь подставы. И нет отрицательных персонажей, это минус. А неожиданности в концовке нет, да и нужна ли? Вообще секрет успеха легкочитаемого произведения, я думаю, в простоте и доступности изложения.
Моя оценка: лучшее из всего, что успел здесь прочитать.
25.05.2006 08:19:40 Alexa (IP) Цитата #9
Про высказывания, если непонятно, к примеру:
"От этого звука Боб Диксон пришёл в себя. Он рванул застёжку аварийных ремней, до которой раньше не мог дотянуться, с облегчением вздохнул полной грудью и с удивлением уставился на приборную панель, заполнявшуюся красными огнями.
– Что за… – хотел возмутиться Боб, но бортовой компьютер предупредил его вопрос.
– Аварийная ситуация на борту, угроза безопасности первого уровня. Экипажу немедленно покинуть корабль. Повторяю: аварийная ситуация на борту, угроза безопасности первого уровня. Экипажу немедленно покинуть корабль…
– Щас, разбежался! – присвистнул Боб. – Мы же через атмосферу пробиваемся. Выпрыгнуть сейчас из челнока – значит, сгореть в верхних слоях атмосферы от трения об неё с орбитальной скоростью.
Он схватился за штурвал и попытался выровнять челнок, который к этому моменту уже падал носом вниз, так как автопилот без показаний радиовысотомера не смог определить угол атаки. Однако корабль не слушался рулей."
После "-Щас, разбежался!" высказывание вслух, в экстремальной ситуации неуместное,можно было бы сделать промелькнувшей мыслью, по-моему. А то теряет время чувачок...
Добавьте свой комментарий или войдите, чтобы подписаться/отписаться.
OpenId
Предпросмотр
Улыбка Подмигивание Дразнит Оскал Смех Огорчение Сильное огорчение Шок Сумасшествие Равнодушие Молчание Крутизна Злость Бешенство Смущение Сожаление Влюблённость Ангел Демон Задумчивость Рука-лицо Не могу смотреть Жирный Курсив Подчёркивание Зачёркивание Размер шрифта Гиперссылка Цитата
Загрузка…